"Ганс Шнайдер. Ночь без алиби " - читать интересную книгу автора

дверцу кабины, другой направился к заднему борту. У меня задрожали руки.
Бежать поздно! Между ящиками и стенкой кабины осталось немного места, для
меня достаточно. Я вытянулся плашмя, навалил на себя три полных мешка и
замер.
- Ваши документы! - послышался строгий голос. Ответа я не разобрал.
Кто-то пошатал боковой борт и пнул ногой в левый скат.
- Я не превышал скорости, - заявил водитель.
- На десять километров выше положенной!
- Ну, может, еще на пять, господин лейтенант, но уж на восемь никак, -
оправдывался водитель.
Тут пошел разговор о правилах, о нарушениях и штрафах. Неужели это
всего лишь патруль автоинспекции? Так оно и есть! Вскоре загудел мотор, со
скрежетом включилась передача и грузовик поехал дальше. Приподняв брезент, я
увидел обоих полицейских. Они смотрели вслед нашей машине и обменивались
впечатлениями.
Колеса пожирали километр за километром. У меня вдруг задрожали пальцы и
стали подергиваться веки. Напряжение последних недель начало сказываться.
Из низин редкими полосами стлался туман, напоминающий дымок осенних
костров, когда сжигают картофельную ботву. Я продрог. Близился октябрь, а на
мне был лишь костюм - мой любимый, серый, - который кто-то передал в тюрьму
незадолго до следствия. Встречный ветер трепал брезент, задувая во все щели.
Хотелось есть. Да, убежище необходимо как воздух. Следующий полицейский
патруль наверняка уже оповещен о беглеце. Залезут в кузов, перевернут мешки
с ящиками...
Может, лучше идти пешком, ночью по лесам, а днем прятаться? Нет,
немыслимо. Сколько же это ночей придется шагать, красться, ползти и
скрываться?
Нет, поеду дальше. Будь что будет. Надо ставить на одну карту, так,
может, и повезет, только так! Начнем строить тайник!
У левого борта сооружаю стенку из ящиков, поверх набрасываю несколько
полных мешков. В крайнем случае прижмусь к борту и завалю "стенку" на себя.
Пострадает костюм, ну и пусть.
В одном из мешков обнаруживаю свежую морковь. Хоть что-то пожевать
есть! Усевшись на ящик, грызу морковь и глазею на широкую асфальтовую ленту,
которая разматывается за бортом. На западе верхушки деревьев уже воткнулись
в солнце, как и полгода назад, весной.
Закончив службу в Народной армии, я ехал тогда в автобусе с документом
об увольнении в кармане и радостными надеждами в сердце. Уволили меня с
почетом, в звании унтер-офицера, предоставив выбор: остаться на сверхсрочную
или же вернуться в сельскохозяйственный кооператив и осенью начать учиться
на агронома. Я долго раздумывал, советовался с начальством и выбрал второе.
Я люблю деревню, люблю запах вспаханной земли, росистую траву, спелые
колосья пшеницы, животных...
Подъезжаем к Рабенхайну. Водитель теперь начеку и сбрасывает скорость.
Влево отходит деревенская улица.
Метров через сто наш двор с большими дубами за хлевом. В конце улицы,
на другой ее стороне, под островерхой серой крышей мансарда с двумя окнами -
дом Мадера. За этими окнами комната Улы. Там я пережил свое недолгое
счастье...
Мне хочется выпрыгнуть из машины, побежать к тому дому и сказать Уле: