"Юлия Шмуклер. Чудо (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

выпорола, когда он пришел в себя, вожжами, запрягла коня и, гикая, сама
отвезла сына к доктору - у мальчика была сломана рука. Коня бобе Фрейде
загнала - так она торопилась.
В пять лет отец упал в колодец, в десять - один, зимней ночью, стоя в
широких розвальнях и нахлестывая обезумевшую лошадь, ускакал от стаи
волков, бросив им шапку и рукавицы. Если бы лошадь споткнулась - они оба
пропали бы. Но лошадь не споткнулась. Ничего такого не случалось, что
могло бы загнать в землю вольную эту душу, хотя поводов было больше, чем
достаточно, и отец вырос высоким, стройным, с мощной грудью и тонкой
талией. И всегда он был весел и светел, как украинская вечерняя заря - и
драться умел поразительно.
В 14 году он один сцепился с четырьмя подвыпившими русскими парнями,
защищая честь скромной еврейской девушки, жених которой убежал в кусты при
первом намеке на опасность. По свидетельству жениха, наблюдавшего драку
издали, парни у отца летали "как галушки".
В 16 году в городе Киеве, не имея права жительства, будучи дезертиром и
без копейки в кармане, отец садился в трамвай, когда его схватил за
воротник жандармский полковник: "Стой, жидок, ты куда?".
И отец развернулся и дал ему в зубы - этим его поступком я горжусь, как
гордятся в каком-нибудь английском роду пожалованием рыцарства за научные
заслуги. Когда собралась толпа, отец сбежал и поехал жениться на моей маме
(свадьба была назначена на следующий день), которая из-за него ушла из
дому и всю жизнь обожала - да и с кем, собственно, можно было его
сравнивать?
А что за жизнь для него началась, когда он сел за руль машины! Он
догонял на машине поезда, и падал на машине в пропасть, и раз на него
наехал паровоз - мама в ужасе закрывала глаза и молилась, а ему хоть бы
что, он только бахвалился и смеялся, и даже советская власть ничего не
могла с ним поделать, - по крайней мере, на первых порах.
В 37 году, когда в местной газете нашего городка появилась статья
"Остап Бендер в Укрлеспроме", посвященная отцу, он не стал дожидаться,
пока его возьмут, а уволился и мотанул в Москву. Сперва он ночевал на
вокзалах, а потом устроился в какой-то захудалой конторе - и даже
начальником: русских интеллигентов советская власть давно искоренила, и
вынуждена была пользоваться евреями, которые в силу природной живости и
склонности к энтузиазму тянули самые безнадежные дела.
Старый дом с сиреневым садом отец сменял на комнату в коммунальной
квартире и забрал в Москву семью: жену, сына и дочь, двадцатилетних, и
меня, двухлетнюю.
Я родилась также в результате некоторого странного случая: ночью, во
сне, моей маме явились святой реб Бенци и реб Эля, оба к тому времени
покойные, и очень просили, умоляли родить им еще одного ребенка, причем
обещали мальчика с голубыми глазами. Старики знали, что говорили. Мамины
дети рождались с карими, а у отца были голубые глаза - и мама всю жизнь
мечтала о сыне с голубыми глазами.
К тому же она сильно уважала обоих дедов, а перед реб Бенци просто
трепетала.
Папа и дети-студенты были в ужасе от маминого мероприятия, но кроткая
кареглазая мама один раз в жизни настояла на своем - и, конечно,
прокинулась - родила в сентябре 36 года девочку с карими глазами. Знакомые