"Эрик-Эммануил Шмитт. Оскар и Розовая дама " - читать интересную книгу автора

старая, чтобы меняться. И еще - слишком Розовая она дама. Я тебя, Господи,
с ней не знакомлю, потому что наверняка она - твоя хорошая подружка,
поскольку именно она сказала, чтобы я тебе написал. Проблема только в том,
что один я называю ее Розовой мамой. И тебе придется сделать усилие, чтобы
понять, о ком именно я говорю. Так вот, из всех дам в розовых халатах,
которые специально приходят в больницу - проводить время с больными детьми,
она - самая древняя.
- Сколько же вам стукнуло, Розовая мама?
- А сумеешь ты запомнить число из тринадцати цифр, дружочек мой,
Оскар?
- Вы шутите!
- Нет. Не надо, чтобы здесь знали мой возраст, а то прогонят, и мы
больше не увидимся.
- Почему?
- Я здесь незаконно. Существуют определенные возрастные границы для
розовых дам. И я их давно нарушила.
- Ваш срок истек?
--Да.
- Как у йогурта?
- Тсс...
- Ладно! Я никому не скажу!
- Вот с такой отчаянной смелостью она доверила мне свою тайну. Но во
мне она может не сомневаться. Я буду молчать, хотя мне и странно думать, что
при виде морщин, которые, как солнечные лучи, окружают ее глаза, кто-то
может ошибиться в ее возрасте. В другой раз я узнал еще одну ее тайну, и она
уж точно поможет тебе, Господи, распознать мою Розовую маму. Гуляем мы
как-то в больничном саду, и она вляпывается в грязь.
- Блин!
- Мадам, это нехорошее слово.
- А ты, мальчишка, не встревай, я говорю, как хочу.
- О!
- И пошевеливайся! У нас ведь прогулка, а не черепашьи бега.
Когда мы с ней присели, чтобы закусить конфеткой, я ее спросил:-- Как
могло случиться, что вы употребляете подобные слова?
- Издержки профессии, дружочек мой, Оскар. В моем ремесле я бы не
выжила, если бы выражалась слишком уж деликатно.
- И какая же была у вас профессия?
- Ты не поверишь...
- Клянусь, что поверю...
- Вольноамериканская борьба.
- Не может быть!
- Кетчистка я, говорят же тебе. Меня даже прозвали Лангедокская
потрошительница. Позднее, когда меня одолевали мрачные мысли, а она была
уверена, что никто нас не подслушивает, Розовая мама рассказала мне о своих
важнейших матчах: Лангедокская потрошительница против Лимузинской
колбасницы. Или о своем двадцатилетнем соперничестве с Дьяволицей Синклер,
голландкой, у которой, вместо грудей - два снаряда. И в особенности - о
кубке мира, где она сражалась с Улла-Улла по прозвищу "Бухенвальдская сука",
которую никто прежде не сумел одолеть. Не удалось это даже Стальным ляжкам,
идеалу моей Розовой мамы, когда она была кетчисткой. Я этими сражениями