"Семен Шмерлинг. Десант (Повесть о школьном друге) " - читать интересную книгу автора

другим, прежде незнакомым. Нет, нет, он не изменил своего решения, даже не
помышлял об этом. Новым в Леопольде было отношение к ней, Рине. Он менялся
на глазах: то смешливый, ироничный, то притихший и задумчивый. Мягко брал ее
под руку, когда шли по полутемным и пустынным замоскворецким переулкам.
Когда прощались у ее подъезда, вдруг нежно поцеловал.
Спросил: "Ждать меня будешь? Дождешься? Писать станешь? Смотри. Я
верю". Грустно улыбнулся и произнес совсем не похожую на него фразу: "Не
забывай меня". А потом, на вокзале, произнес еще одну, самую памятную, на
которую она ответила как-то растерянно и неопределенно. Неужели она такая
холодная и рассудочная, Ринка Иванова? Нет, нет, она просто еще не
разобралась в своем чувстве к Леопольду. Пока он для нее друг, самый близкий
и дорогой. Только ли друг?
...Жаль, очень жаль, что тогда, в начале августа сорок третьего года,
Октябрина Иванова не знала о письме Некрасова, которое месяца полтора-два
спустя тот прислал с фронта однокласснику Игорю Демьянову. Эх, если бы она
прочла его тогда, а не после войны!
"А ведь знаешь, Гоша, - писал Леопольд, - сейчас, когда шагаешь по
колено в воде, ничего не может быть утешительнее, чем воспоминания о
доме, о родном тебе и близком. А я тем более угнетен, скажу по
секрету, вот почему. Помнишь, я часто встречался с Риной Ивановой и
все больше влюблялся и наконец дошел до того, что почти перестал
спать и аппетит потерял. Последние дни в Москве все время провел у
нее. Раз даже сутки от нее не отходил, а она все улыбается так мило и
нежно, и когда на вокзале, перед отъездом, я сказал, что жить без нее
не могу, она засмеялась: "Не надо об этом, Ляпа". Я ведь всерьез, а
она, ребенок еще, все объясняет дружбой. И такое я испытал, что чуть
не заплакал, и сердце перевернулось, прямо как в романе. Я, ничего не
сказав ей, побрел в вагон... Хотел сначала не писать, но больше двух
недель не выдержал. Начал писать каждый день".


Глава четвертая. Родная Краснознаменная
1

"Рина! Вот я и в новой части. Она получила заслуженный отдых, а перед
этим долго била фрицев еще до моего приезда - наверное, читала в
Информбюро. Теперь приводит себя в порядок, а там снова в бой".
"Ты, возможно, читала приказ товарища Сталина о взятии Городка и
Городокских дивизиях. Так вот, с большим номером - это моя родная
гвардейская Краснознаменная. С ней я воюю, с ней делю радость и горе,
а если придется, то и умру".
...В начале ноября сорок третьего года 83-я гвардейская стрелковая
дивизия по железной дороге была переброшена с Брянского направления в район
юго-западнее Великих Лук. А оттуда выступила в 120-километровый пеший марш
под Невель.
Настала осенняя распутица. Непрестанно лили дожди. Ледяные струи
пронизывали плащ-палатки, шинели, вода хлюпала в сапогах и ботинках. От
неизбывного холода ломило кости.
Лейтенант Некрасов шагал в строю батальона по раскисшей дороге. С месяц
назад он принял минометный взвод. Невелико и немудрено это хозяйство -