"Семен Шмерлинг. Горячий осколок " - читать интересную книгу автора

студеных до теплых морей, через гранитные горы, дремучие леса, черные
болота, полынные степи, реки и озера, каменные города, бревенчатые и
саманные деревни. Он и общий для всех, кто обороняется и наступает, горюет и
радуется, живет или погибает. Он и разный - у каждого свой.
Для одного фронт - это обвалившийся после артобстрела окопчик с
нависшим клочком пожухлой травы, для другого - раскаленная броня и узенькая
прорезь смотровой щели, для третьего - стеклышко прицела в проеме зелёного
стального щита, для четвертого - верткий штурвал в руках и вокруг небо в
серых разрывах... Для каждого - свой.
Шоферский фронт - дороги. Конечно, шоферам и в окопах приходится
сидеть, и пушкарей подменять, и на танки взбираться. Но главное - дороги.
Редко-редко попадаются шоссейки, а чаще всего расстилается перед тобой
вековечный, древний, как Русь, проселок. То надежный, покойный - доверься
ему, как другу, и хоть баранку бросай! То скрытный, обманчивый, петляющий по
глухим лесам, топким полям, крутым косогорам, по невылазной грязи, хоть на
себе машину тащи!
Породила война и свою, особую дорогу: свежепроторенную у самого
переднего края колею, таинственную и неожиданную, как сам бой, прострелянную
снарядами и пулями, всю - под прицелом.
Мартовской ночью сорок четвертого года попал и Алексей Якушин на
такую фронтовую дорогу.
На армейском складе погрузили снаряды. Артиллерийский полк
находился на подступах к украинскому городку. Что там происходит - шоферы
толком не знали. На складе говорили, что городок взят еще вчера и наши
рванули вперед и будто танки выскочили под самую Одессу.
Вечером водители балагурили с регулировщицами у разбитого хутора.
Девушки точно знали, что городок освободила пехота, но дальше не пошла, а
заняла оборону.
В полночь встретилась санитарная летучка, битком набитая
ранеными. Они ворочались в фанерной будке, укрывавшей кузов, стонали,
ругались, просили закурить.
- Какой там - город взяли, - зло крикнул кто-то из раненых, -
на-кось, выкуси! Жмет немец!
Грязно-серый, пахнущий порохом рассветный туман облепил ветровое
стекло. Вытянув шею из кабины, Алексей следил за ползущим впереди
"крокодилом". Его вел Бутузов. Алексей смотрел во все глаза и все же чуть
было не натолкнулся на тягач, когда тот неожиданно остановился. Якушин
тычком прижал тормоз. Мотор заглох, и тотчас в уши полезли грохот, железный
стук. Они словно пронизывали сырую мглу, растворялись в ней, и было
непонятно, кто откуда и в кого стреляет.
Бутузов стоял рядом с длинным и худым артиллерийским капитаном.
- За туманом проскочим, - говорил Бутузов.
- К сожалению, не удастся, - как-то очень уж вежливо отвечал
капитан. - Дальше рельеф меняется, там возвышенность, над ней туман,
безусловно, рассеялся.
- Тогда, может, здесь сгрузим, а уж к батареям полковым
транспортом?
- Нельзя, нецелесообразно, - все так же вежливо возражал
артиллерист. - Наши орудия на прямой наводке и сидят на голодном пайке. Уж
будьте любезны подвезти к пушечкам.