"Семен Шмерлинг. Горячий осколок " - читать интересную книгу авторастуденых до теплых морей, через гранитные горы, дремучие леса, черные
болота, полынные степи, реки и озера, каменные города, бревенчатые и саманные деревни. Он и общий для всех, кто обороняется и наступает, горюет и радуется, живет или погибает. Он и разный - у каждого свой. Для одного фронт - это обвалившийся после артобстрела окопчик с нависшим клочком пожухлой травы, для другого - раскаленная броня и узенькая прорезь смотровой щели, для третьего - стеклышко прицела в проеме зелёного стального щита, для четвертого - верткий штурвал в руках и вокруг небо в серых разрывах... Для каждого - свой. Шоферский фронт - дороги. Конечно, шоферам и в окопах приходится сидеть, и пушкарей подменять, и на танки взбираться. Но главное - дороги. Редко-редко попадаются шоссейки, а чаще всего расстилается перед тобой вековечный, древний, как Русь, проселок. То надежный, покойный - доверься ему, как другу, и хоть баранку бросай! То скрытный, обманчивый, петляющий по глухим лесам, топким полям, крутым косогорам, по невылазной грязи, хоть на себе машину тащи! Породила война и свою, особую дорогу: свежепроторенную у самого переднего края колею, таинственную и неожиданную, как сам бой, прострелянную снарядами и пулями, всю - под прицелом. Мартовской ночью сорок четвертого года попал и Алексей Якушин на такую фронтовую дорогу. На армейском складе погрузили снаряды. Артиллерийский полк находился на подступах к украинскому городку. Что там происходит - шоферы толком не знали. На складе говорили, что городок взят еще вчера и наши рванули вперед и будто танки выскочили под самую Одессу. Девушки точно знали, что городок освободила пехота, но дальше не пошла, а заняла оборону. В полночь встретилась санитарная летучка, битком набитая ранеными. Они ворочались в фанерной будке, укрывавшей кузов, стонали, ругались, просили закурить. - Какой там - город взяли, - зло крикнул кто-то из раненых, - на-кось, выкуси! Жмет немец! Грязно-серый, пахнущий порохом рассветный туман облепил ветровое стекло. Вытянув шею из кабины, Алексей следил за ползущим впереди "крокодилом". Его вел Бутузов. Алексей смотрел во все глаза и все же чуть было не натолкнулся на тягач, когда тот неожиданно остановился. Якушин тычком прижал тормоз. Мотор заглох, и тотчас в уши полезли грохот, железный стук. Они словно пронизывали сырую мглу, растворялись в ней, и было непонятно, кто откуда и в кого стреляет. Бутузов стоял рядом с длинным и худым артиллерийским капитаном. - За туманом проскочим, - говорил Бутузов. - К сожалению, не удастся, - как-то очень уж вежливо отвечал капитан. - Дальше рельеф меняется, там возвышенность, над ней туман, безусловно, рассеялся. - Тогда, может, здесь сгрузим, а уж к батареям полковым транспортом? - Нельзя, нецелесообразно, - все так же вежливо возражал артиллерист. - Наши орудия на прямой наводке и сидят на голодном пайке. Уж будьте любезны подвезти к пушечкам. |
|
|