"Прот.Александр Шмеман. Дневники " - читать интересную книгу автора

действия и для мысли, не их безразличный фон, а то, в сущности, ради чего
(чтобы оно было, ощущалось, "жилось") и стоит действовать и мыслить. И это
так потому, что только в этом дает нам Себя ощутить и Бог, а не в действии и
не в мысли. И вот почему прав Julien Green: "Tout est ailleurs", "Il n'ya de
vrai que le balancement des branches mis dans le ciel"4 и т.д. То же самое и
в общении. Оно не в разговорах, обсуждениях. Чем глубже общение и радость от
него, тем меньше зависит оно от слов. Наоборот, тогда почти боишься слов,
они нарушат общение, прекратят радость. Это я с особой силой почувствовал в
тот новогодний, декабрьский вечер, когда в Париже сидел в мансарде
Адамовича. Все говорят, что он предпочитал говорить о пустяках. Верно, Но не
потому, что не о чем было говорить, а потому, что таким явным было именно
общение. Отсюда моя нелюбовь к "глубоким" и, в особенности, "духовным"
беседам. Разговаривал ли Христос со Своими двенадцатью, идя


1 Syosset (Сайосет) - город на острове Лонг-Айленд (штат
Нью-Йорк), в котором находятся резиденция Митрополита Православной
Церкви в Америке.
2 Строка из стихотворения В.Ходасевича "Звезды".
3 нервном расстройстве (англ.).
4 Жюльен Грин: "Все там, все иное", "Правда только в качании веток
на фоне неба" (фр.).

15

по гагилейским дорогам? Разрешал ли их "проблемы" и "трудности"? Между
тем все христианство есть, в последнем счете, продолжение этого общения, его
реальность, радость и действенность. "Добро нам зде быти"1. Вот таким
"добро" был и тот вечер с Адамовичем, да и все, что по-настоящему
запомнилось, осталось от жизни как "добро" и радость: ужины и вечера вдвоем
у Вейдле в Париже, еще раньше корпусные дружбы. Своеобразная "уникальность",
например, Репнина в моей жизни. Нам решительно не о чем разговаривать, и мне
всегда так хорошо с ним, хотя вне этих почти мимолетных встреч в Париже, раз
в год, я почти не вспоминаю о нем. Брат Андрей: мы трех "серьезных" слов не
сказали друг другу за последние двадцать лет, но встречи и общение с ним
одна из главных, реальнейших радостей моей (и, я знаю, его) жизни,
бесспорное, очевидное "добро". И наоборот, там, где в центре как содержание
общения - действия, события и мысль, там не выходит и общения. А вот с К.Ф.
выходит! Действительно, "il n'ya de vrai...". Слова же должны вынашиваться
не в разговорах (где они так часто - чеки без покрытия), а на глубине, вот в
этом самом опыте tout est ailleurs, как, в сущности, свидетельство о нем.
Тогда они звучат, сами становятся даром, таинством.

Итак, если вспомнить, то оказывается, что наибольшая сила и радость
общения были в моей жизни от тех, кто "умственно" меньше всего значил для
меня: Репнин, о. Савва Шимкевич (в корпусе, 1933-1935 гг.), о. Киприан.

Сегодня в New York Times статья Натальи Решетовской, первой жены
Солженицына - в ответ на недавнюю защиту Солженицына там же Жоресом
Медведевым. Статья гнусная, злая, полная интуиции и к тому же несносно