"Олег Шмелев. Скатерть на траве" - читать интересную книгу автора

- Что вы?! - У нее даже округлились глаза от такого немыслимого
предположения. - Он двигаться не мог. У него, наверно, инфаркт был. Я
как-никак медучилище кончала.
В последних ее словах звучала некая легкая оскорбленность, и это
понравилось Синельникову.
- Ну хорошо, Мария, на сегодня хватит. Я вас еще позову. - Он подписал ей
пропуск и добавил: - Поставьте в двести второй комнате печать.
Когда она уже подошла к двери, он сказал:
- Между прочим, служба ваша у Короткова может и прекратиться.
Она сделала презрительный жест и ответила, не оборачиваясь:
- Подумаешь! Без работы не останусь. Медсестры нарасхват. Могу и на две
ставки устроиться.
- Счастливый человек. Ну ладно, позовите его сюда.
Открыв дверь и выйдя в коридор, она молча показала Короткову рукой -
дескать, просят. Коротков был хмур, но вполне спокоен. Правда, по его
подглазьям можно было заключить, что спал он эту
ночь в отличие от Марии Луньковой несладко, если вообще спал.
- Знаете Владислав Николаевич, диковатая мысль у меня возникла, - сказал
Синельников словно бы в раздумье. И, закурив, продолжал: - Друзья ваши,
Румеров и Максимов, гуляли вчера от души. А вы ни капли в рот не взяли.
Обидно, а? Лучше бы вам выпить.
- Не злоупотребляю. Я за рулем.
- Все мужчины были с такими красивыми женщинами, а вы без...
Синельников замолчал, решив молчать до тех пор, пока не заговорит сидевший
перед ним самоуверенный, красивый и, судя по всему, весьма деловой и неглупый
человек. Синельников, собственно, высказал сейчас вслух то, что подспудно
служило исходной точкой складывавшейся у него версии. И сделал он это
умышленно.
У Короткова хватит сообразительности понять, к чему все это клонится.
Синельников ставил ловушки. Если его версия верна, то Коротков в эту минуту
должен выработать для себя линию поведения: как реагировать на открытый ход?
Сам Синельников ничем не рисковал, так как было совершенно ясно, что при любом
варианте прямых улик в доказательство своей версии ему не добыть, а получению
косвенных Коротков помешать не сможет.
Синельников, несмотря на молодость, имел уже некоторый опыт и знал цену
молчания на допросах. Он даже развивал перед товарищами полушутя-полусерьезно
идею шкалы, по которой можно с большой точностью определять, насколько успешно
идет дознание. Не отвечает допрашиваемый на ключевой вопрос, скажем, тридцать
секунд - значит, ты на правильном пути. Отвечает, не задумываясь, через две
секунды - твой путь сомнителен.
Он докурил сигарету - стало быть, прошло не менее минуты, а Коротков все
сидел, как прежде, закинув ногу за ногу и сцепив пальцы на колене, и глядел на
черный пластмассовый стаканчик, из которого торчали давно не чиненные
карандаши. Выражение лица его нисколько не изменилось, разве что чуть
прищурились глаза.
Если рассчитывать по той самой шкале, то Коротков изобличал себя на сто
двадцать процентов, но он, кажется, вообще не собирался рта раскрывать.
Наконец не выдержал Синельников.
- Чти же вы молчите?
- А вы меня ни о чем не спрашивали, - по-прежнему спокойно ответил