"Иван Шмелев. Свет разума" - читать интересную книгу автора

Родови-тый, и какие родственники в историю вошли! Так вот. Ворон-то для
них - ору-дие!..
Накануне Крещения достал я иеромонаха одного, привезли втайне из
Симферополя, рыбаки сложились на подводу. С трудом и вина достали для
совершения таинства Св. Евхаристии. У Токмакова запечатано для комиссаров, в
наздраве не дали доктора, из страха: такие-то трусы интеллигенты, предались.
А надо все же чистого, вина-то. Да и неверы. А добрые доктора - в чеке
сидят. Отслужили обедню. И к самому концу, как с крестным ходом на Иордань
идти, на море, смотрю - какой-то мальчишка листочки рассовывает. И мне в
руку, на амвон сунул! Напечатано на машинке: "Я, учитель Иван Иваныч Малов,
отвергаю Церковь и Крещение и принимаю новое, огнем и духом, сегодня, в 12
часов дня, на море, всенародно, со своей семьей". И тут я возмутился духом и
возревновал! Говорю о. иеромонаху: "Нарушим все каноны, предадим анафеме
сейчас же, извергнем из лона сами, дабы соблазн парализовать, в назидание
пасомым, хоть и собора нет, и время неположенное!" Но иеромонах поколебался:
надо увещевать! А какое там увещевать, раз сейчас тот его в свое
непотребство совратит?! И как подвели-то для соблазна! Учитель, со всеми
ребятишками, и как раз в самое торжество, когда Животворящий Крест будем
всенародно погружать! А в народе смущение, все на меня глядят: что же я не
ревную?! Скорбью одолеваем, возмутился! Кадила не удержу. А самолично
анафемствовать не могу! Поглядел я на образ Чудотворца Николая. А Он, без
свечей и без лампады, строгий! И передалось словно от Него: "Следуй, дьякон,
Свету Разума!" И тут-то со мной и вышло... И до сего часу в смятении, не
согрешил ли... А в сердце своем решил... А вот, слушайте...
Возглашаю верующим с амвона: "Братие, как и в прежние годы, шествуем
крестным ходом на Иордань и освятим воду, и... - тут я голосу припустил, -
возревнуем о Господе и будем вкупе, да знамение Кресте Господне на нас!" И
пошли. Все. И только тронулись с "Царю Небесный", в преднесении хоругвей, -
наро-ду, откуда только взялось! Столько никогда не видал на Иордани. А это
через листочки по городу, что учитель новую веру принимает - ихнюю! Так и
собрал весь город. Чувствую, что вызван на единоборство! Но только все - под
хоругвями. Идем на подвиг. Говорю-шепчу: "Господи, да не постыдимся!
Подбегает ко мне Мишка-рыбак и шепчет: "Решили ему "крещение" показать!"
Говорю: "Не предпринимайте сами, а Господь укажет". Укорительно посмотрел на
меня, сказал: "Эх, отец дьякон! А мы-то думали..." Скрылся он от меня - и
опять заявляется: "Должны мы перетянуть! Надо доказать приверженность, чтобы
в море попрыгали массой!" А у нас, как вы знаете, есть обычай: когда
погружаем крест в море, некоторые бросаются с мола и плывут. Одни кидают
деревянные кресты, а плывущие их ловят и плывут с ними к берегу, во славу
Креста Господня! И которые приплывут сами - тем всегда бывало от публики
приношение. Температура в воде до нуля, а в это Крещение на берегу было до
семи градусов мороза. А народ-то сильно отощал, на себя не надеются, до
берега-то саженей двадцать! Мишка и шепчет: "Собрали мы призы: пять бутылок
вина, пять пакетов листового табаку, два фунта муки и курицу - двенадцать
призов. Надо им носы наломать, для славы веры!" Значит, передалось нашим-то,
по-няли! Но сердце мое смутилось: недостойно сие высоты веры и Света Разума!
О вере рвение - и вдруг бутылки вина и табачишко! Веру деньгами укрепляем и
дурманом?! А ревность во мне кипит: "Господи, - думаю, - не осуди, не вмени
малым сим и мне, скудоумцу, во смертный грех! Как умеем... нет у нас иного
инструмента для посрамления язычников! Для малых сих, для укрепления духа