"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу автора

домоправительницы поместья.
Только вошли в дом, Даринька узнала широкую веранду, спускавшуюся
пологой лестницей в великолепный цветник. Он расстилался тремя уступами,
спускаясь к решетке по крутому берегу над Зушей. На средней его террасе было
озерко, поросшее кувшинками, с островком, голубым от незабудок и
колокольчиков. Над ними клонилась-грезила плакучая низенькая ива.
"Го-споди, красота!.. жасмину сколько!.." - воскликнула Даринька, н они
услыхали приветливый голос:

- Здравствуйте, барин, барыня... с приездом вас, дай, Господи,
счастливо.
Так началось их знакомство с Аграфеной Матвеевной. Речь ее, певучая,
растяжечкой, напомнила им матушку Агнию. Только лицо ее было суровое,
закрытое,- озабоченно-деловое: лицо русской старухи, привыкшей править
делом. Виктор Алексеевич отмечал ее независимый характер и прямоту. Она тут
же и сказала, прямо;
- Навряд ли вы, барин, умеете в хозяйстве, молоденькие совсем.
Пообглядитесь. Придусь по нраву - при вас останусь... нет - отойду, есть у
меня куда. И к вам по присмотрюсь, какой тоже у вас характер. А так,
глядеться, нравитесь вы мне.
Когда-то она была дворовой Варвары Петровны Тургеневой, матери
писателя. И вот из-под деспотички, какой была ее барыня, остаться такой, без
единой черточки рабы! Что ее сохранило так? Виктор Алексеевич понял потом,
что сохранило, как многих в народе нашем. Даринька деловито, как бы в тон
Матвеевне, сказала:
- И вы мне нравитесь. Я никогда не жила в имении. Буду рада, если
останетесь.
- Ну и хорошо,- сказала Матвеевна,- спешить некуда. А хозяйству
обучитесь, дело нехитрое. Хозяйство, понятно, не любит сложа руки. Расходу
требует, тогда и с лихвой воротится. Потому мальчики и продали, денег нет. И
воли захотелось, крылышки подросли. А я как отговаривала... родимый кров
бросать. Что у них теперь... ни сбывища, ни скрывища, ни крова, ни
пристанища...
Спросила, что сготовить на ужин. Можно и постного подать,- Петровки.
Похлебка со свежими грибами, лещике кашей, пирог клубничный... на именины
как раз сгaдали, Аграфены-Купальницы нонче. Они тут же ее поздравили и на
минутку прошли в людскую.
Этот случай, как и происшествие с лилиями, разгласился по городку и
оставил след. Аграфена Матвеевна приняла посещение и подарочек - коробку
мармелада - так же просто, как только что спрашивала про ужин.
В просторной, чистой людской сидели гости: ямщик Арефа, попадья с
дочкой Надей, бывший бурмистр из Спасского и ребята Ютовы. Познакомились,
откушали пирога. Падали сумерки, надо было устраиваться. У Дариньки осталось
от этого посещения праздничное чувство. Не помешало этому и нечто
курьезное,- старший Ютов.
Этот парень, лет двадцати, крепкий, с бородкой а-ля мужик, сидел за
столом оперным бандитом: в широкополой шляпе (Матвеевна сказала ему:
"Шапку-то бы снял, Костенька, образа-а..."), в красной рубахе, с дубинкой.
Знакомясь с Даринькой, буркнул: "Ютов, медик..." - и усмехнулся. Виктор
Алексеевич и раньше его видел, и все таким же: так, под народника, мода