"Иван Шмелев. Волчий перекат" - читать интересную книгу автора

Посмотрел на нее: вот она, в бархате живет, такая.
Уж и не замечал, как подливали ему. Он точно сорвался, поощряемый
гымканьем рухляка и ее играющими глазами.
- Любите наши места... Очень приятно! Наши места хорошие. Народ кормят.
Дикой край, не разработан еще. Разра-бо-таем!
Какие же они пустые! С пароходу-то не видать, конечно. Пу-стые!
- Так-то вот, господа, и про народ говорят - ленивый! А пожить...
Деревни кругом, в полях и лесах деревни. Деготь гонят, скипидар, смолу,
корье дерут, леса валят, режут, за границу гонят. Маслобойки! А рыбаки!
Изволили семгу кушать, а нельму? А вот они, заколы-то, курмы... В ночи-то
непогожие самое дорогое дело, когда ей пора валиться. А поморы! За тюленями,
за треской, кругом кипит...
Говорил о возникающих поселениях, о падающих лесах, о прежних лоцманах,
доживающих дни свои по родным селам. Их бы послушали! О разливах этих
могучих рек, когда на десятки верст ни-чего - море и море. О ходе семги, как
бежит она с моря, сигает через пороги, через заколы, вся-то серебряная!
Всегда перед ним стоял полный стакан. И всегда видел - вот-вот, близко
совсем, - играющие, несбыточные глаза и в них такое, такое... как сказка.
...Что за вино! Пьешь - больше хочется. Еще бутылку несет Иван. Теперь
красное начали... вот шикуют!
Рассказывал о бучах в водополье, о крестах, о погостах. Сыпал
пословицами. Вытащил "бабочку", положил на стол, и лежала она рядышком с
золотым портсигаром в буковках. Смотрел сбоку, как попивает она глоточками,
точно цыпленок, эта чудесная женщина, сама красота. Совсем близко взглянул -
светлые круглые глаза... Сашины глаза! А из души не шла камнем навалившаяся
тоска. И вино не брало ее. Говорил о Щурах, какие хитрые бывают места на
реках. Там и песня такая есть: "От поры да до поры разыгралися Щуры!"
Опять кричал пароход, спрашивал ночь, тише шлепал колесами. Пригляделся
Серегин - часто стоят баканы, знакомое место.
- Рожня, никак... - сказал старичок, дремавший у стенки.
- Самая она...
Серегин подошел к окну, протер рукавом запотелость, смотрел на невидные
берега. Рожня! Ни огонька не было на горе, и горы не было, и села с синими
пузатыми куполами в звездах, и трактира на самом венце горы. Прижался лицом
к стеклу - ничего.
- ...Сашура! - позвал он. - Чуешь ли?! Стиснул зубы, сдавил глаза,
задавил в себе нежданно запросившиеся слезы.
- ...Приду, Саша! - сказал он невидным берегам.
- Не тут родина ваша? - услыхал он играющий голос.
- Нет, сударыня. Родина моя далече отсюда... Подумал было - сказать?
Посмотрел в себя, посмотрел на столик с ведерком - нет.
- Скоро уходить вам?
- Да... полчаса, не больше...
Он сидел наклонившись и отвернувшись, не думая уже - прилично ли так, -
смотрел на сапог, а губы дрожали, и хотелось бы закричать, побежать куда-то,
разметаться.
- Ну, скажите... - нарушила молчание певица. - Вы довольны своей
судьбой?
Она так тепло посмотрела, так участливо спрашивала.
- Судьбой... - сказал он, не подымая головы, забывая, прилично ли. -