"Иван Шмелев. Волчий перекат" - читать интересную книгу автора

Он ответил с готовностью, что знает отлично. Он вырос на этой реке.
Можно сказать, волны его качали: отец-то его был лоцман, когда, конечно, еще
не было охраняющих знаков, провожал суда в трудных местах. А он? А он... вот
эти баканы, огни, мачты по берегам - это его рук дело. Как сказать! Труда
особого нет, только беспокойное очень дело. Вот часа через полтора надо
сходить... Говорят, утонул маячник, - те, что по берегам в шалашах. Надо
быть при дознании.
Намолчался ли он, долго ли не бывал с людьми, или водка развязала язык,
или было так хорошо говорить с этой красавицей - так называл ее про себя, -
он рассказал, как ночевал в шалаше у маячника и как ставил баканы на плесе,
где его забрал пароход. Плохо, что подошла непогода, кругом развезло,
темень. Выглянул на реку - огонек, идет пароход.
- Увидали наш пароход! - оживленно сказала она, кутаясь в мех и
щурясь. - Скажите... говорят, здесь еще попадается тип прежних
ушкуйников-новгородцев... - спросила она с улыбкой.
Он слыхал про ушкуйников.
- У нас тут много крепких людей... отважных. Лоцманов вот - водяной
народ, дерзкий...
Взвыло ветром по палубе, прокатило по железной обшивке, и Серегин опять
вспомнил, что скоро сходит. Посмотрел на часы - первого половина.
- А зимой что вы делаете?
- Да ведь... то ремонт, то пошлют в управление. А то отпуск беру, на
родину еду. Глухие у нас места. Тут у меня с медведями...
- Что такое... с медве-дями? - спросил баритон, подымая брови. -
Охо-та?
Как-то раз он был на обкладке, нарочно для него устроенной
почитателем-фабрикантом.
- Вот-с. Только я дешево-с, работаю исполу...
- Исполу? - морщась, спросил баритон. - Я не понимаю... исполу!
- Обкладчику трешну в зубы, медведя на придачу. Дорого положить!
Промажу - плати десятку. Но только этого не бывало. У меня не сорвет-с! -
показал он рукой. - Прошлую зиму полдюжины нащелкал - мечек пару да пестов
четырех, стариков...
Веяло от него силой. Широкогрудый был он, росту вершков двенадцати, с
руками, в которых прятался фужер пива, с горячим взглядом и открытым, темным
с загару, лицом. Ерзал по широкому лбу его каштановый завиток, враскос
глядели неспокойные брови, а мягкие губы все сбегались в усмешку, когда
говорил. Он уже не стеснялся теперь, расхаживал по салону, заставляя дрожать
хрустали.
- Ммда... - пожевал баритон губами. - Я тоже люблю эту... охоту...
- Убивали-с?! - радостно даже спросил Серегин.
- Однажды, в Калужской губернии... взял я одного... небольшого...
...Врет, брыластый... - подумал Серегин, глядя на рыхлые щеки и
намекающие под глазами мешочки. - И у такого-то рухляка - такая!
И спохватился: так неудобно держать себя, ходить и кричать так громко.
- Да вы молодец! - сказала певица. - Расскажите нам еще что-нибудь. Так
мы скучали все время...
Он был счастлив, что она говорит с ним и так смотрит. Какая женщина!
Скажи ему - и по одному ее слову, за эту невиданную улыбку, за этот нежный,
певучий голос, от которого с чего-то понывало сердце, он готов был бы