"Андрей Валентинович Шмалько. Флегетон " - читать интересную книгу автора

продержались долго. Но во всяком случае, этот примитивный маневр оправдал
себя: красная чухна уже успела обжечься и предпочла обкладывать наш
арьергард по всем правилам. Вероятно, они сразу и не разобрались, что
большая часть отряда сумела уйти. Господа обыватели, были бы, конечно, рады
из классовой солидарности подсказать нам маршрут, но краснопузые своими
гаубицами загнали их вглубь погребов, так что на этот счет можно было не
беспокоиться. В общем, подпоручик Михайлюк оказался на высоте и в этом бою.
Мы больше ничего не слыхали о нем, даже когда вернулись в Токмак через
полгода. В таких случаях раньше писали "пропал без вести", хотя куда
пропал - было яснее ясного. Надеюсь, Саша не попал к ним в руки живым.
Впрочем, случись даже это, чего каждый из нас боялся более всего, Саша,
подпоручик лейб-гвардии Московского полка Александр Николаевич Михайлюк
держался бы как надо. Я в этом уверен.
Мы шли до Мелитополя шесть дней, шли на удивление спокойно, хотя во
встречных селах пейзане злорадно обещали нам встречу с Упырем. Мы даже не
отругивались, поскольку было действительно страшно: налети Упырь со своими
тачанками, да еще в чистом поле, - мы бы и десяти минут не продержались.
Махно - это вам не красная чухна. Это людоед Божьей милостью и таврическую
степь знает, как собственный карман. С ним только Яков Александрович умел
справляться, да и то имея за спиной корпус полного состава.
К счастью, в эти самые дни - мы узнали об этом значительно позже, в
Мелитополе - Яков Александрович сумел еще раз прищучить Упыря у Кичкас.
Махно увел тачанки на север, а мы сумели дойти до Мелитополя, как я уже
успел отметить, аккурат под новый, 1920-й год, 31 декабря, часов в девять
утра, когда солнце, красное, в морозной дымке, еще только-только поднималось
над степью.
Ну вот, похоже, дописался до галлюцинаций. Нет, действительно,
стреляют.
7 апреля
Наши борзописцы уже успели создать легенду об ужасающей скуке в Голом
Поле. Сие, во всяком случае, мы регулярно читаем в приходящих сюда всякого
рода русско-берлинских и русско-парижских газетах. А напрасно пишут.
Вчерашняя ночь - из тех, что не соскучишься.
Нет, никакого красного десанта, к счастью - или к сожалению, это кому
как - не случилось. Просто трое пьяных марковцев подрались с сингалезами.
Сингалезы - ребята спокойные и, в отличие от марковцев, дисциплинированные,
первыми в драку не лезут. Так что виноваты наверняка наши. А кончилось все
очень плохо, - кто-то из наших ослов продырявил сингалезского лейтенанта.
Лейтенанта жалко - он держал своих арапов как должно, к нашим зря не
цеплялся и, между прочим, имел три французские медали. Вот, стало быть,
кроем, кроем союзничков, и за дело, по чести говоря, а сами-то каковы? И
сингалеза жалко, и неприятностей не оберемся, да и стыдно попросту.
Впрочем, наши "дрозды" спешат уверить всех, что все беды только от
марковцев. Интересно, а кто мой вещевой мешок переполовинил тогда, в
Геническе? Все, все мы хороши, господа. Хоть намордники покупай.
Нам, между прочим, эта потасовка уже вышла боком. Посколку мы,
сорокинцы, вроде бы и не марковцы и не дроздовцы, нас обещают ставить в
ночные караулы. Во всяком случае, поручика Успенского, несмотря на его
заклинания, отправляют сегодня ночью в компании с тремя юнкерами блюсти, так
сказать, наше Голое Поле, особенно его марковскую часть.