"Бернхард Шлинк. Девочка с ящеркой" - читать интересную книгу автора

этой квартире и без того было выпито слишком много.
Вечером мать с сыном сидели в отцовском кабинете.
- Все книги в библиотеке, наверное, юридические. Хочешь их забрать?
Может, пригодятся? Все, что останется, я выкину.
Она оставила его одного. Он осмотрел библиотеку, которой отец всегда
так дорожил. Книги, которые давно уже были переизданы. Журналы, подписка на
которые была прекращена несколько лет назад. Единственная картина - девочка
с ящеркой; в прежнем кабинете ей была выделена целая большая стена, а здесь
она висела между стеллажами, но все равно явно доминировала в интерьере.
Теперь он почти задевал головой за низкий потолок и глядел на девочку сверху
вниз, вспоминая, как когда-то смотрелся с нею глаза в глаза. Он вспомнил
рождественские елки, которые раньше выглядели такими высокими, а теперь
казались маленькими. Но потом ему подумалось, что картина не стала меньше и
не утратила своей притягательной, завораживающей силы. Он вспомнил девочку
из дома, в мансарде которого жил, вспомнил и покраснел. Он называл ее
"принцессой", они флиртовали друг с другом, она напрашивалась заглянуть к
нему в мансарду, и для отказа ему приходилось собирать всю волю.
Напрашивалась она вполне невинно. Но поскольку ей хотелось получить то, чего
ей не позволяли, она пускала в ход все свое кокетство, отчего жесты,
взгляды, голос делались столь искусительными, что он едва не забывал об ее
невинности.
- Книги мне не нужны. Но завтра я позвоню букинисту. Несколько сотен
марок он тебе заплатит, а может, и тысячу.
В кухне он подсел к матери за стол.
- Что ты собираешься сделать с картиной?
Она сложила газету, которую перед тем читала. Ее движения все еще были
нервными, немного суетливыми, что-то казалось в них еще молодым. Раньше она
была стройной, теперь исхудала, кожа натянулась на скулах, на суставах рук.
Волосы совсем побелели.
Он почувствовал внезапный прилив жалости и нежности.
- Что ты сама-то собираешься делать? - Вопрос прозвучал ласково, он
хотел положить ладонь на ее руку, но мать отстранилась.
- Я перееду отсюда. На холме построено террасой несколько домов, я
купила там однокомнатную квартиру. Больше одной комнаты мне не нужно.
- Купила?
В глазах ее промелькнула враждебность.
- Я объединила на одном банковском счете отцовскую пенсию и свои
заработки. Сколько он брал на выпивку, столько же снимала со счета и я.
Разве несправедливо?
- Нет. - Он усмехнулся. - Значит, отец пропил за десять лет целую
квартиру?
Мать тоже усмехнулась:
- Не совсем. Но больше, чем сумма основного взноса на накопительный
счет, с которого я расплатилась за квартиру.
Он помедлил.
- Почему ты не бросила отца?
- Что за вопрос. - Она покачала головой. - Есть пора, когда можно
выбирать. Можно делать то или это, жить с тем человеком или с этим. Потом
этот человек и его дела становятся частью твоей собственной жизни, а вопрос
о том, почему ты продолжаешь жить собственной жизнью, довольно глуп. Ты про