"Александр Шленский. Острый психоз: внутренняя проекция" - читать интересную книгу автора

именно так? Почему я пришел именно с этими мыслями, а не с другими? Что я
сделал с ними? Что из всего этого следует? Я был уверен, что все узнаю, как
только войду в каменный храм. Я узнаю, почему все произошло так, а не иначе.
Я встречу там людей, которые знают ответы, - знают о том, что было прежде и
что будет потом".


x x x


Сегодня по радио выступал Ленин, но я его выключил. Я все продолжаю
размышлять об опыте Юнга. Без сомнения, это очень интересный опыт, но я не
верю в саму идею. Мир, по моему представлению, бесконечен, и нельзя получить
окончательное и самое истинное видение предмета в контексте времени и
пространства. Если изменить рамки рассмотрения, контекст непременно
изменится, и вместе с ним изменится и представление о предмете. По моему
скромному суждению, совершенно невозможно поверять значение вещей только их
внешним контекстом. Мне представляется, что любую вещь можно поверить только
собственными чувствами и чувствами близких тебе людей. Чувства человеческие
тем отличаются от любого рассудочного опыта, что над ними не властно ни
пространство, ни время.
Рассудок желает знать об интересующем предмете как можно больше, в то
время как чувство желает знать о нем лишь то, что способно питать это
чувство. Прочие же знания чувство предпочитает игнорировать, даже если они
известны. Таким образом, желая объять мир не умом а страстью, человек
изначально ограничивает свой мир, даже если он этого и не осознает. И даже
такая сильная страсть как жажда власти, склонная к бесконечному увеличению
предмета своего обладания, тем более сужает свои рамки, чем сильнее она
становится. Властвующий никогда не понимает, чем владеет. Он жаждет лишь еще
и еще раз наблюдать у обладаемого предмета признаки подчинения его власти.
Таким образом, если смысл жизни нельзя поместить в рамки одного только
рассудка, а должно и необходимо искать смысл сущего среди совокупности
страстей, то мы можем распрощаться с мечтой найти этот смысл в мире вещей и
событий, сколь бы широк и разнообразен он не был.


x x x


С другой стороны, если категорически оторвать собственные чувства от их
предметного наполнения, то им не из чего будет развиваться. Чувства не могут
питаться сами от себя. Даже для столь самоуглубленного процесса как
мастурбация необходима хотя бы одна здоровая рука в качестве предмета
вожделения. Беспредметных чувств, следовательно, не бывает у живого
человека, но и предметность не дает чувству достичь полного и окончательного
самопостижения и самоуспокоения страсти. Над человеком довлеет вечная
тревога, имя которой - его собственная смерть. Еще Эпикур сказал, что кабы
не смерть, человеку незачем было бы изучать природу. Человек торопится
понять себя, насытить себя наслаждениями и знаниями до наступления момента
собственной смерти, и Юнг прав в том отношении, что наивысшее знание и