"Евгений Шкловский. Будь мужчиной, Макс!; Переулок; Прислушивающийся (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Макс, пошутил - и будет. Мы тебе сюрприз, ты нам, твоя взяла, открывай,
скотина! Я двинул ногой в дверь - со злостью, но не очень сильно, чтобы не
будоражить соседей. Макс, будь мужчиной, я тебя умоляю! Слышишь?..
Девушки преданно ждали меня в беседке. На одном из столбиков было
наискось вырезано перочинным ножиком: "Валя+Петя= ". Чему это равнялось,
видимо, то ли не уместилось, то ли резчик, не обделенный эстетическим
чувством, нарочно умолчал. Для многозначительности.
И шампанского осталось на донышке.
Мы все-таки еще сидели, ожидая Макса и вспоминая разные забавные случаи
из нашего общего прошлого, мы долго сидели, все еще не теряя надежды, пока
не стало смеркаться. В доме один за другим загорались огни, но в окне Макса
по-прежнему было беспросветно темно. Так мы и сидели рядышком, касаясь друг
друга плечами, девушки и я, в наивном ожидании этого старого перечника
Макса, преуспевающего менеджера и тихого пьяницы. И все это время я
чувствовал, что на нас смотрят, очень даже внимательно, сквозь кусты сирени,
сквозь сумрак, может, даже в бинокль. Что нас видят, как видит каждого из
нас Господь Бог.
Только все напрасно.
А когда уходили, я напоследок быстро обернулся и, кажется, успел
заметить, как мелькнула в Максовом неосвещенном окне серая тень.
И уже не оглядываясь больше, из-за спины показал туда, в окно на шестом
этаже, кулак...
Эх ты!..

ПЕРЕУЛОК

1

На отца напали.
Факт сам по себе фантастический: /отец/ - и что бы на него! Отец
настолько всесилен и могущественен, что по отношению к нему невозможна
никакая агрессия. Он не то что неуязвим, но как бы по ту сторону. Ему не
надо защищаться, потому что на него не могут напасть. Всем известно, что
он - отец. Не имеет значения, что он щупленький и невысокого роста, потому
что на самом деле он - безмерный, как безмерно небо или океан.
Отец - это отец.
И на него напали.
Он появился совсем не такой, как обычно. Молчаливый, и руки
подрагивают. Непонятно, куда смотрит, и глаза грустные, задумчивые.
Щупленький, хотя и безмерный. Узкоплечий. Не
Шварценеггер...
В соседнем переулке напали, где с одной стороны какой-то
научно-исследовательский институт, а с другой - глухая бетонная стена
хлебозавода. Глухой такой, темный переулок, как и все прочие переулки.
Вечером лучше не ходить, особенно когда в институте кончается рабочий день и
гаснет свет.
Отец между тем всегда там ходил, возвращаясь с работы, и никого не
боялся, потому что отец и страх - несовместимо. Безмерность не знает страха,
потому что сама может внушать его. Отец ходил, и никогда ничего, а тут...
Он даже и не поздно шел, и еще не совсем темно было. Два парня