"Лариса Шкатула. Последняя аристократка ("Князья Астаховы: род знахарей" #4) " - читать интересную книгу автора

этом говорить, а когда рядом нет ни одной близкой души, такое общение
соединяет довольно крепко.
Аполлон выслушал его рассказ и призадумался.
- Как ты считаешь, что нужно этому Махоркину?
- Может, хочет меня припугнуть, чтобы какое-то послабление для себя
получить?
- Грозила мышь кошке, да из норы... Ежели он еще и глуп, ему же хуже...
Давай сделаем так: ты его к себе вызовешь, а я сяду за перегородкой в
архиве, чтобы он подумал, будто вы одни. Так-то он быстрее раскроется. Ишь
ты, Махоркин-Папиросов, неужто и лагерь его не исправил? Труд сделал из
обезьяны человека, а из Махоркина, выходит, нет? Если он посмеет замыслить
худое против офицера ИСЧ, пусть пеняет на себя!
От его слов Арнольд сразу повеселел. Это здорово, когда старший товарищ
может решить за тебя такой вот щекотливый вопрос. Если бы Арнольд стал
разгребать эту проблему сам, наделал бы ошибок.
Лейтенант оказался живой иллюстрацией теории капитана Ковалева о том,
что невинных людей не сажают. В свое время он сам немало отправил в лагеря
людей, которые вовсе такого наказания не заслуживали, а теперь вот оказался
на их месте.
Но он, как и его жертвы, был уверен в том, что его наказание долго не
продлится, и считал, что рано или поздно наверху спохватятся и его
освободят. Вера в это не ослабевала в нем, несмотря на то что шел пятый год
его заточения на Соловках. И, кажется, он ждал недаром, ибо судьба послала
ему спасение в лице лейтенанта Аренского, которому он в свое время дал
путевку в жизнь.
Подвела бывшего лейтенанта память. Он помнил восемнадцатилетнего юношу,
простого и наивного настолько, чтобы принести в ОГПУ дорогущий алмаз, в то
время как из других подобные вещи приходится клещами вытаскивать. Такого
тюфяка, как он считал, ничего не стоит прибрать к рукам.
Махоркин совершенно некстати вспомнил одного нэпмана, который никак не
хотел отдавать народному правительству свои накопления. Уже и жену
арестовали и при нем допрашивали. И дочь-школьницу на его глазах всем
отделом насиловали. Молчал. И только через сутки до него дошло, что
сопротивляться органам бесполезно. Отдал все до копейки. Влепили ему десять
лет. За сопротивление следствию. Вот ведь какие люди жадные бывают! Так
крепко держатся за свое, ничем не сломаешь.
Аренский против таких слабак. Бывший лейтенант сразу решил: уж если кто
и поможет ему с Соловков выбраться, так это именно он.
Здесь Махоркин допустил свою вторую ошибку. Оказалось, и пять лет,
проведенные в лагере, не изменили его сути. Вместо того чтобы провести свою
игру тонко, дипломатично, укрепить свои позиции, разведать чужие, он попер
напролом.
Едва Махоркин переступил порог информационно-следственной части, как из
него полез наружу гэпэушник, не привыкший встречать сопротивления. А если
таковое и имело место, его следовало задавить в корне. Так он и поступил.
- Не ожидал, Аренский, что с моей легкой руки ты так широко шагнешь.
Правда, Соловки - это не Москва, но если действовать с умом, отсюда можно
еще дальше пойти...
- Вы хотите подсказать мне, как это сделать? - нарочито смиренно
поинтересовался Арнольд.