"Лариса Шкатула. Дар юной княжны ("Князья Астаховы: род знахарей" #1) " - читать интересную книгу автора

Говорила только по-городскому и маленького сына учила тому же. Что она
воображала о себе! Никогда не выйдет из дома неприбранной. Даже по воду
ходила, как в церковь, не иначе, мужиков приманивала.
Бог прибрал ее, когда Ганне было всего тридцать шесть лет. Выглядела
она, как старшая сестра своему парубку-сыну. Застудилась, видно, в холодной
хате. За неделю сгорела, точно свеча.
Бабы шептались, что по своему мужу Георгию она сохла. Мол, сына
вырастила, да на тот свет и ушла.
Мать Яна была редкостной рассказчицей. И сказки у нее всегда были "про
жизнь". В них добрые богачи выдавали замуж своих дочерей за бедных, но умных
юношей. Знатные князья женили сыновей на деревенских красавицах. В конце
концов, у Яна в голове все перепуталось, и ее рассказы об отце-князе он
воспринял, как очередную сказку. Как и то, что будто бы его прабабка
Лизавета Поплавская, увезенная Янековым прадедом буквально из-под венца с
берегов Невы в далекую Польшу, оказалась ведьмой. Тут мать и сама путалась:
то ли ведьмой, то ли ясновидящей. То ли она людей от дурного глаза спасала,
то ли сама порчу на них насылала. И вроде предсказала она своему правнуку
встречу с бедной красавицей и раннюю смерть через эту встречу. А еще вроде
обещала сыну этого правнука, который родится после его смерти, свой дар в
наследство передать.
После смерти матери Янек пробовал найти работу, чтобы хоть
прокормиться, да где на хуторе работа зимой? Тут еще одна беда: влюбилась в
него Христина, дочь местного куркуля Опанасенко. Другому кому, может, и
счастьем бы показалось, что такая краля по нему сохнет, да знал Янек, что
Оксану за него не отдадут. А то еще поймают его где-нибудь сыны Опанасенко -
здоровые, но дурные парни - руки-ноги переломают. Хорошо, если до смерти
забьют, а то калекой оставят. Бедность научила парня мудрости: мало ли на
свете красивых девчат! Зачем же зариться на то, что никогда не будет твоим?
Словом, в одно раннее зимнее утро, когда холод, как обычно, выстудил
хату, слез Ян с печи, нагреб в заплечный мешок оставшуюся картошку, пару
луковиц, маленький кусок старого пожелтевшего сала, закрыл на щеколду
входную дверь, перекрестился на алеющий сквозь марево холодного тумана
восток и зашагал в город. Только подумал: "Прощай, мамка! Может, доведется
вернуться - поставлю на твоей могиле не маленький деревянный крестик, а
каменный, красивый, со скорбным ангелом, чтоб и ты лежала не хуже, чем дед
Опанасенко".
Ян никогда прежде в городе не был. Только с матерью ходили изредка на
ярмарку, в село Ставное. Новости на хутор доходили с большим опозданием, так
что Ян ничего толком о событиях в России, да и на Украине, не знал. Кроме
того, что не стало царя-батюшки; но и эта новость на сердце не легла, потому
как была похожей на слухи о конце света, которым стращали старухи. Как же
можно без царя-то? Кто управлять всеми будет? Уж, верно, не антихрист
какой-то! Не верилось Яну, что он теперь дела вершит, а кто его власть не
признает, того расстреливает, либо вешает.
Молодой Поплавский справедливо рассудил, что никакая власть на него
сердиться не должна; он никому ничего плохого не сделал, и ничего другого,
кроме как найти работу и трудиться на совесть, не хочет. От этих мыслей Янек
повеселел и пошел бодрее, тем более что и мороз не давал расслабляться,
подгонял, хрустел под ногами, трещал замерзшими ветками в лесу.
Он увлекся ходьбой и не заметил, как кончился лес. Перед ним