"Вячеслав Шишков. Алые сугробы (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

перегрызлись деды, и - прощай, земля святая! Идут назад ни с чем.
Помедлив немного, говорит Степан:
- Я звонов твоих колокольных не ищу.
- А что же ты ищешь?
- Чернозем. Да всякое угодье чтобы... Пущай мужики на землю крепко
сядут. Отъедятся хоть.
- Эх, брат, брат... Ты все о брюхе...
- О чем же еще?
- А ты о душе бы...
- Душа попу нужна.
- Ведь в той земле живут народы без греха, по правде. А у нас как?
Сердечушко во мне все изболелось. Бывало, уйдешь по весне в бор соловьев
ловить, да и думаешь... Я люблю думать по ночам...
- Ночью спят, днем работают, - попыхивал трубкой Степан, - а ты все в
розмыслах каких-то бабьих... Анхимандрит...
Афоня вздохнул и проговорил негромко в нос:
- Какие вы все обидчики!


VII

День был пасмурный, накрапывал дождь. Степан тщетно искал с ружьем
добычи, принес к обеду только двух малых дятлов. Тайга на всем
пространстве покрыта мохом и лишайником, бока у лошади от бескормицы
ввалились.
Беспокойство в душе Степана все нарастало, сердце ныло нехорошим
предчувствием. Ослабевший Афоня дремал в шалаше и сквозь дрему посматривал
на друга, как больной ребенок на отца.
Степан начал перебирать вещи в мешке. Ему нужна коробка с пистонами и
пороховница. Сначала движенья его были неторопливы и уверенны, потом стали
быстрей и суетливей, потом... Дрожащие руки его судорожно хватались за
тряпье, как за раскаленное железо: трепал, встряхивал, швырял, обшарил все
карманы, вытряс сапоги, шапку, сорвал с себя и перетряс всю одежду, вновь
кинулся к мешку. Лицо сделалось мертвенно-бледно, волосы прилипли к
запавшим вискам, в глазах безумный страх.
- Что ищешь? - тоскливо спросил Афоня.
- Ножик, маленький такой, - помедля, дрожащим голосом проговорил
Степан.
- А эвот он, эвот...
Степан сел на пень, под морду лошади, обхватил колени и весь
согнулся. Долго глядел в землю, потом сердито плюнул, кого-то ругнул
сплеча и завалился спать. Сон его был глубок и крепок.
Афоня охал, бредил, звал мать с женой.
На другое утро засияло солнце.
Степан поднялся нехотя. Глаза его были потерянны, пусты, но
рассеянный Афоня не прочел в них ничего.
- Жрать, Афоня, жрать, - хриплым басом буркнул Степан в бороду и
приподнялся, большой и крепкий, как медведь.
- Нету, - уныло вымолвил Афоня. - Вот заячьей капустки, травки
кисленькой пожуй.