"Евгений Шишкин. Любовь без прописки" - читать интересную книгу автора

чегонибудь на "девчонок, которые мерзнут", но в этом ему строго отказали,
зато, глядя на простоту его одежды - явно не по сезону, выдали пальто
широкого покроя из толстого серого сукна, обношенное весьма умеренно. "Как
жених! - оценили его, когда он надел обновку. - Смотри, не пропей!"
Из церкви Кирюшкин прямиком - в магазин. Страшно хотелось курить и выпить;
сперва, конечно, выпить, а затем со смаком в сытый, пьянеющим организм
запустить головокружительного никотину.
За углом магазина он в один прием отхлебнул из горлышка треть бутылки
водки, запил пивком и жадно закурил "примку". Через минуту-другую он уже
испытывал ангельскую уютность мироздания и вспоминал выражение из народною
речи: "Сыт, пьян, и нос в табаке. Точно!"
Кирюшкин сделал еще несколько глотков из той и другой бутылок и пару
долгих затяжек сигаретой, чтобы закрепить эффект: температурный баланс и
блаженство своего состояния, но вскоре понял, что блаженство этого
состояния не только в телесном, физическом кайфе, но и в чем-то другом,
еще в чем-то. Ему вспомнилось, как на кособоком кресле сидела Светка,
поджав ноги, и прикрывалась фуфайкой, и дым ее папиросы уплывал к окну.
Кирюшкин попробовал понять себя глубже, пригляделся к себе, вслушался в
себя, и почувствовал, что в нем льется какой-то загадочный, волнующий
свет. От этого света в душе и было так просторно и тепло! Что-то подобное
он уже когда-то испытывал, и он стал копаться в себе, в своем прошлом,
доискиваться до первоисточника этого света.
Но ему помешали.
За угол завернула тетка Посуда, зимой и летом не снимавшая валенки и
носившая за плечами рюкзак "Ермак", куда складировала порожнюю тару. Нынче
она несла на себе еще и синяк.
- Муженек удостоил? - кивнул Кирюшкин на фиолетово-желтое подглазье.
- Он скотина.
- Не переживай, с синяком ты гораздо моложе смотришься.
- Это почему же?
- Любая женщина с синяком выглядит моложе.
- Это почему же? - настырно недоумевала Посуда.
- Если бьют - значит ревнуют. Если ревнуют - значит любят. А если любят -
значит ты молода! Хорошо ведь быть молодой-то? Точно? - развеселился
Кирюшкин. - На-ко вот бутылку. Тут пивко осталось - допивай. Синяк
поставить тебе еще можно, а СПИДом тебя уже не заразить!
Тем временем кругом побелело. Небо начало осыпаться снегом, обволакивать
свеженьким и землю, и дома, и человека. Снег лился ровно, в отсутствии
ветра, привлекательный и долгожданный. И все люди, казалось, улыбались ему.
Кирюшкин добрался до вокзала и опустился в переход к рабочему месту
Беспалого. Музыка не кончалась, но Беспалый отсутствовал. Вероятно,
сожительница Лизка увела его к себе в общагу, чтобы из ревности еще раз
поцарапать ему внешность, а инструмент баян арендовал
мальчуган-матерщинник Мишка Клоп.
Посасывая сигарету и время от времени выпуская из уголка рта дым, Мишка
Клоп гонял одну и ту же, единственно разученную, мелодию. Кирюшкин
подкрался к нему сбоку, незаметно, вырвал изо рта сигарету и растоптал ее,
как гадючинку.
- Молод еще принимать табак! Не вырастешь - девки любить не будут! Девки
токо высоких и видных любят!