"Евгений Шишкин. Любовь без прописки" - читать интересную книгу автора

улыбке. - Заодно и девку обслужишь. Девке-то хотца!
- Да ты что! - встрепенулся Кирюшкин. - У меня, Муся, и на тебя сегодня
никакого азарту нету, а чтоб Двести Лет... краном...
- Иди, иди! - шутливо подталкивала Муся в сторону душевой, где не
успокаивалась вода и откуда тоненькой струйкой просачивался свет между
косяком и дверью. - Только, гляди, весь-то не траться. Чтоб и мне
осталось. Я пока тоже живая! - Она захохотала, впадая в короткую истерику
веселья, и еще настойчивее уперлась в спину гостя.
Принимать нынче "баню" Кирюшкин не собирался, но поразмыслил, что в
душевой можно найти лезвие или одноразовую бритву - и побриться: борода-то
ведь любого старит, точно? А разве ж он старик? Не снимая фуфайки и даже
шапки, он открыл дверь и вошел под тусклый свет плафона, в тающие клубы
теплого пара и шум льющейся воды.
Душевая, а точнее - ванная комната, была по масштабам изумительна: дом
старорежимный, с выкрутасами, - но сильно захламлена битым кафелем,
обломками кирпича; в ванне валялась расколотая раковина и мшистое, толстое
колено трубы. А чуть дальше, за целлофановой занавеской на редких
прищепках, обильную воду дробил душ. На стене приспособился меж гвоздями
запотелый треугольник зеркала, а рядом, на не украденной еще вешалке,
висел черный лифчик. Этот предмет Кирюшкина поразил. Неужто у Двести Лет
от грудей чего-то осталось? И тут он увидел, что из-под душа, из-под струй
воды, в легком сумраке пара, словно наваждение, показалась девушка.
Невысокого роста, ладненькая, со стройными ножками и молодой необвислой
грудью. Темные сырые волосы падали у нее на лоб сосульками, черные веселые
глаза с любопытством разглядывали Кирюшкина.
- Шапку-то сними, чудо! У меня вот мыло есть. Могу спину потереть, -
усмехнулась она. Голос у ней был приветный, с некоторой пьянцой, но
незначительной. - Меня Светкой звать. Да ты раздевайся - тут не холодно.
Спину-то в одежде не моют, чудо!
Кирюшкин скинул фуфайку, быстро стянул замызганный свитер с бахромой на
рукавах; под свитером больше ничего не было, вернее - было его тело,
беловатое и неспортивное, но не тщедушное, - нормальное мужиковское тело,
даже с удалой порослью на груди. Кирюшкин взглянул на себя, виновато
вытащил из углубления пупка свалявшийся ворс свитера и, не решаясь
раздеться полностью, подшагнул ближе к душу. Светка тоже сделала небольшой
шаг навстречу, не смущаясь при этом своей наготы, а может, и слегка
гордясь такой откровенностью... Капли воды поблескивали у нее на плечах,
на груди, на животе. Капли воды стекали у нее с волос на лицо, на
улыбающиеся губы. Кирюшкин немного стеснительно, немного робея, но все с
большим удовольствием рассматривал ее.
- Ты откуда? - наконец спросил он. - Я тебя с Мусей токо первый раз вижу.
- Освободилась я. Полтора года по глупости отсидела... Домой ехала, но
какие-то сволочи документы и деньги украли, - ответила Светка, вздохнув. -
Больше месяца уже по городу мотаюсь, уехать не могу.
- Я уж десять лет, как уехать не могу, - усмехнулся Кирюшкин. Он еще на
полшажка приблизился к ней и понизил голос до вкрадчивого полушепота: - А
ты красивая, и зовут тебя красиво. У меня так жену звали когда-то... И
кожа у тебя нежная, сразу видать. - Он бережно дотронулся пальцами до ее
плеча, словно на ощупь проверял свою догадку.
- Ты тоже ничего. Тебя только постричь да побрить надо, - улыбнулась