"Владимир Широков. Время Освенцим (Философская повесть) " - читать интересную книгу автора

наложившейся голубизной - видимым, но нечувствуемым холодом расстояний, -
невидимым присутствием бесчисленных скоплений небесных недр - близнецов,
карликов. Звезда Спасителя, звезда Цыган, Полярная: меня манят эти объекты -
всегда повернутые на обозрение только одной своей стороной, одной частью
своего времени. Люблю их верность пространству, координатное постоянство,
физическую независимость, хоть и иллюзорную. Люблю их равнодушие ко мне -
видеть то, что никогда не войдет в мою судьбу.
Мне нравится приближаться к звездам, наблюдая за ними снизу - из ямы,
колодца или в трубу, - когда небо, оформленное в рамку, гудя, сминаясь,
втягивается, вплывает ко мне в провал, прямо в глаза, - или я поднимаюсь в
него - прислонившись взглядом к несуществующим поверхностям. Оно доступное и
правдивое.
У меня есть огонь под открытым небом. Он - дежурный каждую ночь.
Трепещущий цветок, театр живых теней. Он - тоже природа. Он услужлив,
опытен, мудр. Он отзывчив на звук гитарной струны. Он музыкален.
Сквозь огонь я пробираюсь в чужие звезды - заглядываю в чужие сны,
упоительно заблуждаюсь в них. Там, как обычно, лучше. Там сны - свои. Там
симметричнее, пропорциональнее... А странно все-таки, что мы делим время,
отсчитываем вечность, вкрученную в циферблат, всаженную в ось. Цифер-блат
похож на паутину. Я не люблю циклическое время. Особенно отдельные его
фрагменты - четыре часа утра, четвертичность, цифру четыре.

* * *

Горсти искр салютуют бодрствующим.
Под хор огня я говорю с другими. Ведь я не один. Я - тоже человечество.
Я не знаю и не запоминаю, когда и как в моей жизни появляются люди,
ко-гда и как они исчезают. Но я заметил, что гораздо чаще мне приходится
прощаться, чем здороваться, - хотя одинаково не нравится ни то, ни другое.
Я люблю и - мне кажется - должен слушать чужую речь - связную,
монологичную. Я умею разговорить собеседника, но не умею говорить сам. У
меня всегда разный ум на каждый день. Я не умею отстаивать себя, спорить,
убеждать, договаривать до конца - не умею быть последовательным,
повествовательным, держать, нацеленно вести, развивать, углублять свои
разбросанные мысли, пристраивать их друг к другу, отбирать, сочетать - по
величине, светимости и расстоянию друг от друга, не искривляя логики, не
нарушая композицию, огибая противоречия. Не знаю, что значит быть правым, -
не знаю, есть ли у меня на все собственное мнение. Мыслить не значит
утверждать. Разговор для меня - это не выход наружу, в мир; это мое
молчаливое, слушающее согласие - впитывание, поглощение, втягивание -
интерес к себе, разговор с собой, познание себя. Я познаю себя от случая к
случаю, ассоциативно, потому что состою из невзаимосвязанных частиц, из схем
и рядов без порядка, из модулей. Во мне нет стержня, нет цельности.
Мы говорим о том, к чему я никогда не относился с вниманием. Смысл
жизни. В философии я люблю только вопросы. Добро и зло, время и вечность -
разграничения, анализ. А в искусстве никогда не интересуюсь авторами,
именами. Поточность, неразложимость, неисследуемость. "Культура - это
трофеи, отвоеванные человечеством у небытия". Нет: культура - это
искусственное утверждение человечности, это чрезмерно усердное ее
размножение, суммирование, закрепление. Ассоциативная вместительность чисел,