"Николай Шипилов. Остров Инобыль. Роман-катастрофа" - читать интересную книгу автора

кончик языка быстро, по-змеиному, выскакивает наружу и увлажняет эти губы.
Антон Николаевич продумывал план захвата Крутого.
Вечерело, но свежестью и не веяло. Такую влажную духоту младший
лейтенант Сувернев проклинал на своем первом марш-броске с полной боевой
выкладкой и в противоатомном костюмчике. Потрескивали электричеством небеса
и вспыхивали далекие зарницы, словно кто-то прикуривал в заоблачной засаде.
Ровно в девять десять Антон Николаевич встретил широкоплечего усача, в
казенном камуфляже и с казенным же взглядом человека, принадлежащего не
самому себе, а службе. Все лицо его было залито здоровым румянцем, словно
кто-то взял и обмакнул его лицом в ведро с киноварью. Это был бывший майор
Василий Тарас - брат-близнец начальника свалки полковника Тараса. Он вел на
сворке двух матерых бассетов, которые, как боевые машины в руках неумелого
водителя, то швыряли мощные тела из стороны в сторону, то делали курбет, то
пытались уволочь своего поводыря вдогонку за мальчишкой-велосипедистом. В их
поползновениях наблюдалась стадная согласованность, а морды при этом не
выражали ничего, кроме презрения к внешнему миру.
Антон Николаевич, как человек не совсем трезвый, а потому беспечный и
потерявший осторожность, шел встречным курсом, напевая тихонько и помахивая
своей палочкой наподобие дирижерской. Уже метрах в десяти от предполагаемой
точки рандеву собаки стали рвать и натягивать сворку в его сторону столь
мощно, что из-под задних лап летели земля и гравий.
- Стоять! - сначала говорил, потом кричал румяный садовник. - Стоять,
Псой! Стоять, Сысой!
Они рычали, тянули его в сторону кровавой будущей жертвы. И вот уже их
пенные пасти в считанных сантиметрах от глотки двуногого, который кричит:
- Уберите собак! Уберите ваших собак! Псой - место! Сысой - место!
Собаки еще больше звереют от такого проявления фамильярности и,
кажется, вот-вот разорвут наглеца, как старую телогрейку. Но раздаются два
хлопка - и пара мирно ложится у ног уличного укротителя.
- Отбегал Бобик, Жучка сдохла... - говорит уличный гуляка, держа на
мушке побледневшего собаковода. - Что же это? Такие женихи - и без
намордников!
Лицо собаковода снова приобретает заревой румянец. Он пытается найти
слова, и вместе с ними - пистолет за поясом, что мешает сделать не только
поводок, который намотан на ладонь правой руки, но и слова гуляки.
- Убью! - говорит гуляка. - Подними руки! Повернись ко мне спиной и не
балуй...
Гуляка достает из-за ремня кинолога оружие и вслух удивляется:
- Ого! Австрийский SPP! Да ты никак шпион?
Достал два снаряженных рожка из брючных карманов камуфляжа.
- Погоди, штафирка! - пригрозил пленный.
- Что, что? А хочешь, я тебя сейчас пристрелю, и мне за это ничего не
будет? А?
Тот признается, что охоты к этому не имеет.
- Тогда иди домой строевым шагом и скажи своему хозяину, что он...
шашлык вонючий! Повтори!
- Разрешите обратиться! - говорит вдруг посрамленный кинолог. - Мне
нельзя туда... Кто-то из нас - или я, или хозяин - станет покойником...
Собак уже не вернуть, работы я лишусь - зачем же мне еще и, сам понимаешь...
А? Жизни лишаться-то мне зачем? Я Чечню прошел комбатом...