"Николай Шипилов. Остров Инобыль. Роман-катастрофа" - читать интересную книгу автора

поедет на одну из городских свалок, где - по слухам - постоянно проживает
один очень известный в прошлом киноактер Коробьин.
Жену его звали Лолой вот уже двадцать два года, с тех самых пор, как
родилась.
- Мне, Лолка, тут такой сон навеяло! - сказал Юз. - Фамилии какие-то,
имена, Одесский порт, пожары... К чему пожары снятся? К наводнению? Ты
шутишь, а меня тут чуть не женили... Да во сне, во сне, разумеется! Да,
да... Под вечер запели гормоны... Да, Лолка... Да, шутка старая... Как и ты,
Лолка!..


15

После завтрака Змиевич выгнал из гаража свой маково-красный "гольф",
заключил гараж, а воротясь, увидел живописную картину. Подле его авто
гарцевал на белой кобылице отставной генерал и депутат Госдумы от левой
оппозиции, мрачный до угрюмости Василий Жучков. Босые пятки его покоились в
стременах.
- Добрый день вам, Василий Васильевич! Тут мне из Витебска звонили... И
вы знаете, что там творится?
- Витебск в Белоруссии! - сообщил генерал, имея ввиду, что это вне
сферы его влияния, и он ни за что не отвечает.
- Правильно, пять! Витебск в Беларуси! Так вот там мертвецы встают из
могил!
- Та-а-ак... И что же?
- Так вот я и хочу вас спросить: вы сам-то кто будете - тот самый
депутат Жучков, всенародно избранный, или памятник генералу Жучкову работы
скульптора Клыкова?
Генерал подумал, пока Юз протирал лобовое стекло, и сказал:
- Ты не стекло протирай - ты очки протри, а потом и спрашивай!
Конь гневно косил на правую оппозицию в лице Змиевича.
Юз был силен в подобных пикировках. Он продолжил эскападу:
- Вы, генерал, сейчас с этими пятками похожи на графа Толстого, а в
этой бухарской тюбетейке и на Максима Горького одновременно! А где же ваши
боевые походные портянки? А-а, понял... Вы их, разумеется, отдали нищим и
обездоленным... Где же я эти пятки видел? Ах, да-да-да... Я видел их по
телевизору, когда вы из Афганистана драпали!
- Ах ты, интернационал-бандит!.. - Жучков яростно кусал ус, кобыла его
грызла удила. - Ах, Змеевич!..
Юз проверил "дворники".
- Змиевич, а не Змеевич, фельдмаршал... Это оскорбление моих чести и
достоинства...
Жучков сильно раздул ноздри:
- Что?! Честь?! Достоинство?!
- Но согласитесь, о, избранник народа! - "интернационалов" можно
понять: они берут чужое. А вот как быть с националами? Это же
крысятничество - красть у своих!
Он резко надавил на клаксон, надеясь, что кобыла депутата дрогнет,
понесет и унесет депутата, но та и не шевельнулась, лишь хвостиком махнула.
Жучков кричал что-то, тщась перекрыть вой клаксона. Слух Юза выхватывал лишь