"Николай Шипилов. Мы - из дурдома" - читать интересную книгу автора

падалью. Нынче в Москве закрыли православный храм святого Иоанна
Кронштадтского возле метро "Водный стадион". А мне жаль, очень жаль детишек
папы Киева и мамы Москвы. Мне-то понятно, что "Karasik" - это означает не
керосин, а "Портной Карасик". "ДитячЖй притулок" - тоже понятно, благодаря
тому, что для удобства национальных меньшинств тут же сделан перевод -
"Детский сад". Но "смерЖхел" непонятен еще более, чем "Коуту всерокомпама",
и еще более ошеломляюще, чем "чдальня".
Они забывают простую вещь: живой язык это тот, на котором говорят люди
здесь и сейчас. Ведь еще Декарт рекомендовал: "Уточняйте значения слов и вы
избавите человечество от половины заблуждений". А каково же детям
человеческим? Чому воны повинны перекладати для себе з "украЗнськоЗ" те, що
вам зрозумЖло, а менЖ - нЖ? Чому я повинен на запальничку[14] говорить
"спалахуйка"? Ну, спала бы и спала себе эта самая штучка..."
Бедный мой брат и товарищ по психлечебнице Юра Воробьев, светло и
печально любящий детей всей земли, а русских - особенно. Я обращаюсь,
дорогой мой, к тебе со словами: ну, ладно, мы уже пожили, и голыми задницами
масс нас не удивишь, а за детей страшно и мне тоже. Я знаю: доброта присуща
твоей душе как таковая, знаю, что Господь лишил тебя способности злиться по
пустякам, но только зачем ты хочешь исправить этот безумный мир? Зачем ты
телепортировался на украинские выборы, только ли потому, что все твои
предки - малоросы?
А тем временем в протоколе:
"Нами всеми сообща должна быть создана белая русская элита для
внутреннего пользования, господа холопцы! И "дякую" свое шляхетское,
полупанское не забудьте сказать мне за науку!" - добавил Юра служивым не для
протокола.
Но служивые заметили ему, что гражданин другого государства должен быть
более корректен, нежели свои.
"Кто? Это я-то гражданин другого государства? Эдак у вас, холопцы,
получается, что таджик, родившийся в Жмеринке, хохол! Но тогда некто
родившийся в гараже - автобус! Дожились, засiчны!.. Я, по-вашему, что, себя
на улице нашел? Я совершенно спокойный человек, но меня нельзя трогать или
мне указывать - взорвусь..."
Но, увы! Менты по-своему правы. Живем-то мы, господа аборигены, в
согласии с теорией политкорректности, хотя и не совсем добровольно. Нам
нельзя называть евреев - "жидами" и даже евреями, в силу того, хотя бы,
обстоятельства, что они никакие не китайцы.
Вот написал я слово "жидами", а компьютерный редактор подчеркивает это
слово: оно-де с ярко выраженной негативной, экспрессивной, иронической
окраской. Это как так? А так, что убьют психи. Чернокожих и афроамериканцев
нельзя называть "неграми" - тоже убьют. Нельзя употреблять слова "слепой",
"глухой", "хромой" по отношению к людям с физическими недостатками, если это
очевидно, а надо говорить: "он не такой, как мы". Убьют. Нельзя называть
гомосексуалистов - "гомиками", "содомитами", "педерастами", "голубыми", если
они забрались тебе на голову и жуют поля твоего нового "стетсона". Убьют.
Американские феминистки настаивают на том, что слово "женщина" нужно
употреблять не в неполноценной форме "woman", а говорить "female". Тоже
убьют. Или такую же стерву, как сами, в жены подсунут. А дети будут все
горше плакать!
Вот из этих самых соображений политкорректности и желания замирить