"Анатолий Шиманский. Америка глазами русского ковбоя " - читать интересную книгу автора

Телега моя украшена американским и русским флагами. Слева на зеленом
пластике тента белыми буквами написано по-английски: "Из России с Любовью и
Миром". Сзади висит оранжевый треугольник, предупреждающий, что телега
быстрее 30 км/час двигаться не может, да и не хочет. Ниже треугольника
болтается пластиковое ведро-поилка, а сбоку приторочена коса.
Влачит мою кибитку партнер Ваня, до этого звали Ваньку Джейком,
сокращенно от Джоан, что вроде бы тоже Ванька, только по-английски (ведь
большинство христианских имен - библейского происхождения). Типично русское
имя Иван ведет начало от Иоанна: Джоан - Джон - Иоанн - Иван.
Красавец он у меня - цвета каштанового, с сивой гривой и такого же
цвета роскошным хвостом. Ну что поделаешь, кастрировали его в жеребячестве,
и сделался Ванька мерином, да еще сивоватым, и не знает он этой дурацкой
поговорки: "Врет как сивый мерин".
Принадлежал он фермеру из религиозной секты амишей, которые не
пользуются современной технологией, электричеством и телефоном, пашут же на
лошадях. Не знаю, чем Ванька провинился, но решили его продать, и вот теперь
он послушно везет меня по дорогам Пенсильвании. Стучат копыта, грива
развевается, селезенка екает - хорошо нам вдвоем, ни начальников, ни
подчиненных.
Ваню вчера первый раз в жизни подковал кузнец по фамилии Плэстерер и не
взял денег за ковку. А сварщик за работу на 100 долларов взял только 20. "У
тебя и так полно расходов, заплатишь, когда станешь богатым и знаменитым", -
сказал Роберт, заваривая поворотную ось телеги.
Перед этим я неделю прожил на ферме Фреда Шампаня, выхаживая лошадь от
подхваченной на аукционе простуды. Покинул ферму с облегчением и сожалением:
Ваня продолжал кашлять, но и Фред продолжал ежедневно пить свое пиво. В
одурении он требовал, чтобы вместо Фреда его называли Кугуаром, так как на
последней охоте в горах штата Аризона он умудрился по пьянке укокошить это
благородное животное. Был он первым и последним американским алкоголиком,
встретившимся мне по дороге.
Февральский дождь обрушился после обеда. От Вани пар клубами пышет, а я
спрятался под козырьком фаэтона и едва различал дорогу. Приблизившись к
мосту, Ваня вдруг круто развернулся и попер в противоположном направлении. С
трудом останавливаю его и, привязав к столбу, возвращаюсь к мосту. Вместо
бетона или асфальта он покрыт металлической решеткой, и Ванька испугался
бездны, открывавшейся внизу.
Пришлось взять его под уздцы и перевести, хрипящего и упирающегося,
через первое серьезное препятствие, которое, уж наверняка, не последним
будет.
А дождь нахлестывал круче, фары встречных машин ослепляли, и пора было
думать о ночлеге. Но вдоль дороги ни ферм, ни конюшен, только косые плети
дождя стегают кибитку. Ан, нет! Есть еще люди на земле - навстречу шла
хрупкая девчушка с зонтиком, прогибавшимся от порывов ветра. Левой рукой она
с трудом удерживала парусившую картонную коробку с пиццей.
- Простите, вы не подскажете, где в этих окрестностях найти место для
ночевки? - спросил я, в то время как Ваня брезгливо обнюхивал пиццу.
- С лошадью?
- Ну а куда мы друг без друга.
Она попросила подождать и минут через пять вернулась с приятным, но
несколько неожиданным предложением. Ее мама разрешила использовать под