"Сергей Шилов. О Русском экономическом языке" - читать интересную книгу автора

такой "науки" будут, в лучшем случае, жизненной мудростью бабки Маланьи, а в
худшем случае, резолюциями академика ВАСХНИЛ Трофима Лысенко. В гуманитарной
науке положение осложняется тем, что ее собственным предметом, при
разработке которого разрабатывается язык этой науки, является сам язык,
материя человеческой коммуникации. Язык есть то непосредственное бытие, в
котором фактически гармонизируются сознательное Зрение ("в реальности") и
сознательный Слух
("на деле"). Язык сам по себе располагает истиной, программой развития
и является изменяющимся во времени пространством, внутри которого
осуществляется частное и общественное человеческое зрение и слух.
Исторический язык задает границы того, что может быть увидено и услышано
человеком, и того, следовательно, что может быть им сделано, достигнуто в
реальном времени его жизни индивидуально, или в рамках коллективной
деятельности, - исторический язык задает границы истинности человеческого
бытия. Научное требование всякой науки, которая есть знание сложное, не
знание "первого впечатления", состоит в установлении истины, как
гармонизации отношений между "в реальности" (видом, зрением) и "на деле"
(слухом, речью). Русское "на самом деле" - не известное традиционному
европейскому типу рациональности - и содержит этот
фундаментально-онтологический проект истины как "визуализации речи". Так,
литература, язык Толстого, - это, по преимуществу, Язык Зрения, язык,
раскрывающий истину посредством Зрения. Язык же Достоевского - это Язык
Слуха, язык, раскрывающий истину посредством Речи.
Фундаментально-онтологический тезис "Пушкин - это наше все", - это, на самом
деле, проект, обращенный в будущее, Проект Великой гармонии Зрения и Слуха в
Мышлении, Проект Языка-Бытия, Языка, ПОРОЖДАЮЩЕГО БЫТИЕ, так как поэзия
Пушкина была некоторой лентой мебиуса, где на кончике пера перетекали друг в
друга Зрение и Слух.

Таким образом, постмонетарный этап экономической науки, этап новой
порции здравого смысла, после расходования здравого смысла монетарного
прорыва и появления новых реалий, вышедших из-под эффективного
управляюще-развивающего контроля монетарного софта, объективно неподвластных
ему вызовов развития, состоит в создании ЯЗЫКА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ (ГУМАНИТАРНОЙ)
НАУКИ, а не в напускании метафизического туману и ПОДМЕНЕ необходимости
выработки ЯЗЫКА-МЕТОДА болотистой феноменологией застоявшейся фактичности.
Что же это за наука, вся предметная область которой создана, открыта,
смоделирована внутри нее самой, как абсолютно достоверный опыт, раз и
навсегда удержанный, - это какая-то игрушечная наука.

Язык науки рождается как истинная теория науки, работающая с
действительным предметом. Понятия языка науки - это непосредственные
осязаемые "касания" мышления, связанного с софтом истории, теории и практики
мышления, и - предмета науки, как он есть.
Язык гуманитарной науки имеет дело не с субститутами государства и
общества, не с "распределенным образом жизни" и "административным рынком",
но с "в реальности" и "на деле" государства и общества. "Если распределенный
образ жизни есть "на самом деле" другая сторона того общества, которое
существует "в реальности", то государству можно сопоставить - "на самом
деле" - административный рынок. Можно сказать, что административный рынок