"Ефим Шифрин. Течет река Лета " - читать интересную книгу автора

Мама Днепрова, Валентина, была дочерью известного артиста оперетты
Митрофана Днепрова и работала режиссером в Москонцерте. В молодости она
наверняка была так же худа и заметна, но в зрелые годы ее легко было
запомнить по прокуренному голосу, черным, нечастым зубам и по седым, нарочно
не крашеным волосам, собранным в простецкий пучок на затылке. Это была
матушка московского "мажора", позволявшая своему сыну многие вольности, о
которых я не посмел бы мечтать в Юрмале, живи я вместе с родителями. В
просторной квартире, неприбранной и похожей на коммуналку, всегда оставались
до утра случайные гости, поодиночке или в сложившейся за вечер паре. Я
нередко сам ночевал у них, покоренный этой московской вольницей. Валентина
Митрофановна курила папиросы, и в комнатах можно было вешать топор, а он бы
не падая парил в едком табачном дыме. За большим столом играли в рулетку или
преферанс. Гости приходили с портвейном или водкой. А хозяйка, шутя, быстро
успевала к ним с форшмаком или запеченной курицей.

Помню замечательную коллекцию жестяных табличек и комические заголовки
из советских газет, развешенные в туалете. Слова "инсталляция" или
"концептуализм" еще не произносили на каждом шагу, довольствуясь бравым
интеллигентским матом, но и тогда эта выставка был очень похожа на нынешние
вернисажи беспокойной молодежи, - правда, теперь уже в просторных цехах
бывших заводов или мастерских. Табличка "Тихо! Идет совещание" красовалась
на наружной стороне туалетной двери, "Не влезай - убьет!" была приделана над
самым унитазом.

Андрюша был довольно ленив, и от этого начал стареть раньше всех в
нашей компании, распуская живот и с каждым годом все ниже опуская голову.
Когда после победы на конкурсе мне разрешили спектакль в Театре Эстрады, я
начал репетировать "Три вопроса", пьесу, переделанную Коклюшкиным из своей
юмористической повести. Для Андрея там нашлась роль. Он с недельку походил
на репетиции, а затем заскучал и исчез. Мы еще недолгое время иногда
встречались в концертах, которые он вел в районных клубах или парках, а
потом он стал чаще пропадать на долгих гастролях.

В перестройку Андрей Днепров покончил с собой, взрезав вены. Причины
его самоубийства мне неизвестны. Говорили о деньгах, которые он занял и не
смог вернуть, о несчастной любви и роковой болезни. Кажется, к тому времени
у него уже были жена и ребенок. Вряд ли теперь всплывут на поверхность все
мрачные тайны истерических 90-х годов, когда крушилось и ломалось все, и
ничему не было предела.

Сейчас "Google" на запрос об Андрюше выдал мне статью Клитина в журнале
"Советская эстрада и цирк", опубликованную после принесшего мне победу
конкурса 1983 года. В ней есть строчки об Андрее: "Андрей Днепров понравился
всем, когда на первом туре исполнил монолог В. Днепровой "Моя жена Галя".
Это было тепло, искренне и - увы - очень актуально. Собственно конферанс у
Днепрова (репризы, интермедии, микромонологи), наверное, мог бы быть и
разнообразнее и ярче по содержанию, но подкупает опять-таки интеллигентность
артиста, его манера разговора с залом".

Ничего другого мировая сеть о нем не сохранила.