"Дмитрий Шидловский. Великий перелом " - читать интересную книгу автора

жаркий спор, и Чигирев-старший все время приводил примеры из истории СССР
семидесятых-восьмидесятых годов, а Крапивин лупил оппонента аргументами из
истории России девяностых, из которых Янек понял, что жизнь у восточного
соседа после падения коммунизма была совсем не сладкой.
Спор прервал Басов, который спросил Крапивина, чего, собственно, хочет
добиться он.
- Сейчас в России есть крепкая власть, ее и надо поддерживать, -
объявил Вадим. - Раз стране нужны реформы, то лучше всего, если их проведет
царь при поддержке народа. Любая революция - это бардак и торжество
непрофессионалов и демагогов. Я хочу удержать царя у власти.
- Значит, свернуть все демократические преобразования! - воскликнул
Чигирев. - Это путь к гибели!
- Царь на престоле - это стабильность и процветание России, - ответил
Крапивин.
- И порабощение Польши! - вскричал Янек. - Я сделаю все, чтобы русская
монархия пала.
- Я рад, господа, что вы так быстро нашли общий язык, - меланхолично
заметил Басов. - Я думаю, после вашей содержательной дискуссии вы не
удивитесь, что я не последую за вами. Хорошо ты, Сергей, о готовности России
к демократии говоришь, только вот не верится что-то. История как-то не так
повернулась, чтобы слова твои подтвердить. В пути бывают случайности, но
итог всегда закономерен. Февральская революция - это путч петербургской и
московской интеллигенции, который поддержали солдаты, которым очень не
хотелось на фронт. Увы, разрыв в менталитете столиц и провинции здесь не
меньший, чем в нашем мире. И кончиться это может либо разделом страны, либо
большой дракой... либо тем и другим одновременно. На что ума хватит. Здесь
столичные либералы решили предложить стране те ценности, которые ей милы.
Сознание большинства жителей страны общинное, монархическое. Царь уже будет
дискредитирован и свергнут. Белые кандидата в "природные цари" не предложат.
Поэтому народ поддержит коммунистов, с их первобытнообщинным пониманием
равенства. А потом Сталина, который вполне отвечал представлениям об отце
народов, природном царе. Поддерживать правящий дом, уж извини, Вадим, я тоже
смысла не вижу. Поздно. Да и не готов он меняться вместе со страной, а
значит - обречен. Тем более, Янек, я не готов поддерживать Пилсудского в его
стремлении прибрать побольше украинских, белорусских и русских земель. Мы с
Виталием Петровичем на ближайшее время решили перебраться в Париж. Мне так
проще будет заниматься торговлей солью и специями в тринадцатом веке, а
Алексеев сможет глубже изучить открытый им феномен. Сергей и Вадим, я так
понимаю, отправятся в Петербург и предпримут очередную попытку изменить
историю. У меня только вопрос к Янеку. У тебя три варианта, малыш: мы можем
вернуть тебя к опекунам в восемьдесят второй, ты можешь поехать со мной, а
можешь отправиться с отцом. Выбирай.
Янек задумался. В нем боролось два противоречивых чувства. Он хотел
остаться с "дядей Войтеком", учиться у него боевому искусству, языкам, да
просто умению жить так, как жил этот человек: не вмешиваясь в чужую жизнь,
но сохраняя собственный статус-кво, не задевая чужих интересов, но всегда
выходя победителем из любой ситуации. Но еще он хотел поменять историю,
которая так несправедливо обошлась с его любимой Польшей. А для этого
требовалось поехать с отцом: было ясно, что Басов не только не будет
вмешиваться в происходящие события, но и не позволит этого своему