"Дмитрий Шидловский. Великий перелом " - читать интересную книгу автора

своего родного мира, развиваешься абсолютно нормально. Ты прожил пятнадцать
лет и выглядишь на пятнадцать. Мы полагаем, что на молодой растущий организм
эти силы не действуют. Ничто не может сопротивляться энергии роста. А вот
когда развитие превратится в старение, ты тоже "законсервируешься". Если,
конечно, не решишь вернуться в свой родной мир.
- Скажите, а вам сколько лет? - спросил Янек.
- Физиологически - сорок семь.
- А фактически?
- Я много путешествовал в разных мирах, - ответил Басов.
- И сколько прожили?
Басов пристально посмотрел в глаза Янеку. Тот прекрасно знал, что дядя
Войтек никогда не врет. Он рог уклоняться от ответа, замалчивать,
недоговаривать, просто отказываться говорить. Но не было случая, чтобы
мальчик слышал от него ложь. Янек не сомневался, что и сейчас он услышит
правдивый ответ... или не услышит никакого.
- Я прожил, - медленно, растягивая слова, произнес Басов, - примерно
девяносто лет. Точнее сказать не могу. Когда все время меняешь миры,
сбиваешься со счета. Да срок и не важен, на самом деле.
- Здорово! - воскликнул Янек. - Вы, наверное, столько увидели!
- Когда видишь много, впечатления сливаются, - мягко улыбнулся Басов. -
Уже не так важно, видел ты двести или двести пятьдесят стран. Со временем
жизнь превращается в непрерывное коллекционирование опыта. Наверное, это
самое увлекательное собирательство на свете. Да и коллекция, пожалуй, самая
ценная из возможных.
Янек задумался.
- Как-то необычно все, - произнес он. - Нет, я вам верю, конечно. Но
все же... поверить не могу. Хождение по мирам, другие века. Невероятно!
- Тебя не убедила прогулка по варшавской улице в декабре двенадцатого
года? - усмехнулся Басов. - Что ж, мы можем повторить эксперимент. Кроме
того, мы можем переместиться в любой из открытых нами миров. Но это позже.
Когда глаза видят то, что мозг не в состоянии принять, разум протестует.
Поэтому будет лучше всего, если ты просто вспомнишь, что было с тобой.
Ложись на спину, закрой глаза и расслабься.
Непроизвольно подчинившись собеседнику, Янек вытянулся на постели и
зажмурился.
- Со скольких лет ты себя помнишь абсолютно четко? - спросил Басов.
- С четырех, кажется, - неуверенно ответил Янек.
- Вспомни что-нибудь, - попросил Басов.
В мозгу Янека всплыл самый ранний эпизод из жизни, который он помнил.
Не эпизод даже, а запечатлевшаяся в сознании картинка. Ему четыре с
половиной года. Он сидит на траве посреди залитой солнцем поляны, а
неподалеку от него дядя Войтек колдует над барбекю. Отчим и мачеха выгружают
бутылки с пивом и всякую снедь из гигантского багажника "лупоглазого"
"мерседеса" пана Басовского.
Басов положил ладонь левой руки на лоб Янеку, и картинка в сознании
мальчика вдруг ожила. События побежали... назад. Янек вдруг вспомнил то,
что, казалось, уже давно и прочно забыл: как заехал к Гонсевским в тот день
дядя Войтек, как они вместе ехали по Варшаве и как долго искали место для
пикника. Потом в голове пронеслись месяцы ожидания милого дяди Войтека.
Вспомнилось, как впервые пан Басовский привез его в дом Гонсевских и о