"Дмитрий Шидловский. Враги ("Враги" #1) " - читать интересную книгу автора

ДРУЗЬЯ

Эпизод 1. ШУТКА

- В сотый раз повторяю, - Павел уже заметно горячился, - социализм,
коммунизм - это светлая идея. Почему ты видишь только репрессии, грязь,
побочные моменты и не хочешь видеть то, что заложено в этой идее
изначально?
- Потому что именно массовые убийства и абсолютное презрение к правам
и свободам человека в первую очередь видны во всей коммунистической
системе, - с напором возразил Алексей. - Понимаешь, будь на дворе год этак
тысяча девятьсот четырнадцатый, имело бы смысл вести сугубо теоретический
спор. Но сейчас две тысячи второй. У нас перед глазами более семидесяти лет
различных экспериментов с идеей коммунизма: от самых жестких вариантов - в
Северной Корее и Китае - до самых мягких вроде Венгрии
семидесятых-восьмидесятых. Результат - неизменно отрицательный. Где бы ни
применяли социалистическую модель, везде диктаторский режим и экономическое
отставание. Только страны капиталистические смогли...
- Конечно, судари мои, об ужасах коммунистической системы можно
написать толстенный том, - прервал его Санин, - но не меньшей толщины том
можно написать об ужасах капитализма. Я не шучу.
- Так я говорю о свободе личности, - уточнил Алексей.
- Но это уже совсем другой вопрос, - поднял брови Санин. - Право
частной собственности на средства производства здесь, как говорится,
условие вовсе не достаточное и не главное. Теоретически, может быть, даже
не необходимое.
Павел и Алексей, два студента-первокурсника, сидели на веранде дачного
домика их учителя, профессора университета, доктора исторических наук
Дмитрия Андреевича Санина. Внешне они были очень похожи друг на друга. Оба
рослые, стройные, с горящими глазами, только Алексей - блондин с прямыми
волосами, а Павел темноволос, с непослушно вьющимися кудрями. Юноши были
одеты в брюки, туфли и рубашки с расстегнутым воротом.
Все трое сидели в плетеных креслах около деревянного круглого стола,
отделенного от окна веранды таким же плетеным диваном. На столе
располагались еще дымящийся самовар, заварной чайник и сахарница, а в руках
у собеседников были чашки с чаем. Окружавшая их обстановка почти полностью
соответствовала тем представлениям об идеальном дачном интерьере, которые
бытовали у петербуржцев сто лет назад. Казалось, что они находятся в Музее
петербургского интеллигентского быта начала двадцатого века.
Впрочем, сам хозяин дачи, пятидесятитрехлетний Дмитрий Андреевич
Санин, казался историческим экспонатом, неизвестно каким ветром занесенным
в двадцать первый век. Всегда и везде, даже на даче, ходящий в костюме,
чаще всего тройке, всегда при галстуке, носящий бородку и усы,
подстриженные строго по моде столетней давности, неизменно употребляющий
слова и речевые обороты из лексикона того же времени, он был мишенью для
насмешек студентов, но в то же время одним из самых уважаемых ими
преподавателей. Его уважали за безупречную логику, неангажированность,
преданность науке. Он всегда отстаивал свою точку зрения, как бы ни был
именит его оппонент, и никогда не шел на сделки с совестью. Все знали, что