"Дмитрий Шидловский. Враги ("Враги" #1) " - читать интересную книгу автора

города Константинополь у султанов, очевидно, и должны стать главными
задачами российской геополитики на ближайшие годы. Собравшиеся с большим
энтузиазмом встретили выступление профессора А. И. Кричева. После окончания
речи ученого аплодисменты не смолкали не менее получаса".
Санин окончил чтение и обвел взглядом собеседников. Те молча
переглядывались. После продолжительной паузы Санин произнес:
- Ну, жду версий, други мои.
- Мозги закипают, - обхватил голову руками Алексей.
- Ничего не понимаю: какая уния, какие Романовы-Стюарт, какой
Константинополь? - в растерянности проговорил Павел.
- Насчет Константинополя как раз все справедливо, - ответил Санин. -
Упрочение позиций на Балканах и желание захватить Стамбул для выхода в
Средиземное море как раз и были теми причинами, по которым Россия ввязалась
в Первую мировую войну на стороне Антанты. А вот насчет унии действительно
интересно. В тысяча семьсот сорок первом году Елизавета Петровна взошла на
престол в ходе военного переворота. Но вот ни про какую Великорусскую унию
слышать мне еще не приходилось.
Молчание снова повисло над собеседниками. Наконец Алексей проговорил:
- Давайте вернемся к вам на дачу, Дмитрий Андреевич.
- Уже, - улыбнулся Санин. - Чуть больше часа назад мы ушли именно с
этого места. Вот такие шутки.


***

- Артем, - Генрих подошел к Артему, стоящему у фонтана и
сосредоточенно разглядывающему пестрых рыбок в кристально чистой воде, -
что ты там за шутки шутишь?
- Привет, - отозвался Артем. - Увидел людей с неудовлетворенными
желаниями и решил им помочь.
- Суров ты, брат, - хмыкнул Генрих. - Исполнять желания людей - это
очень жестоко по отношению к ним. А все же, кроме шуток, что ты задумал?
- Да ты знаешь, - пожал плечами Артем, - я вообще-то сработал
спонтанно. Зашел навестить крестника, узнать, нет ли угрозы его
психическому здоровью. Все же трудно жить с заблокированными в памяти
десятью годами пребывания в чужом мире и времени. Захожу, а тут эта троица.
Помнишь, мы с тобой обсуждали, как минимизировать потери в предстоящей
смуте. Мне показалось, что тот, белобрысый, подходит.
- Не молод ли? - Генрих скептически склонил голову набок. - В
семнадцатом ему будет всего двадцать один.
- Вот это и хорошо. У него еще не столь развито чувство
самосохранения. В отличие от старших, которые попадают в такие
обстоятельства, он постарается не просто выжить, а еще и переделать мир
так, как считает нужным, притом не ради себя, а ради идеи. Мне это и надо.
- Не доверяешь ордену?
- Они действуют рассудочно и расчетливо. Это необходимо, но без
эмоционального порыва большие дела не делаются. История планируется
разумом, а движется страстями.
- А двое других?
- Второй - естественный противовес, - отозвался Артем. - Они примерно