"Сергей Шхиян. Покушение ("Бригадир державы" #17) " - читать интересную книгу автора

- Мог, конечно, наше дело подневольное, что господа скажут, то и
делаем. Только его сам владыка за блуд укорил, и он тогда по обычаю на мне
женился, - как могла просто объяснила я обстоятельство своего замужества.
- Господи, что ж такое на свете делается! - поразилась Маланья
Никитична. - Совсем люди страх и совесть потеряли. Чтобы из-за такой
глупости благородному на холопке жениться! Этак я бы хоть сто мужей имела.
Нет, видать, совсем последние времена наступают! Уже ничего у людей святого
не осталось!
Я не сразу догадалась, из-за чего так разволновалась старуха. Потом
поняла, она переживает из-за упущенных возможностей стать дворянкой и
ездить в золоченой карете.
- Что ж в том плохого, что он на мне женился? Я не какая-нибудь там, а
тоже божий страх имею, - сказала я, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.
Сама же в это время думала, что самое приятное в наших женских
разговорах, это когда одна собеседница говорит об одном, другая совсем о
другом и, тем не менее, обеим все понятно!
Узнав о том, что я как бы выше ее по социальному положению, Маланья
Никитична сначала насторожилась, но я вела себя, как положено простой
девушке, никак перед ней не заносилась и она вернула мне свое расположение.
- Повезло тебе, Алевтинка, видать, хороший человек твой муж, если
владыку послушался и на простой девке женился, - вздохнув, сказала она. -
Мне такого не попалось. Тешились, пока не прискучу, а потом хорошо, если
ситца на сарафан подарят. Мужчины только когда в охоте щедрые, а после
всего у них и полушку на булавку не выпросишь.
Я согласно кивала и делала вид, что внимательно слушаю старческую
болтовню, а сама обдумывала свое положение. По тому, что я узнала,
выходило, что непредвиденная смена моих тюремщиков запутала все карты.
Надворный советник Ломакин подчинялся какому-то Платону Петровичу, который
обиняком приказал ему меня убить. Татищев, просто исполнял приказ кого-то
из высших сановников, и надзирал за полицейским чиновником, Вяземский
вообще имел о моем аресте самое общее понятие и исполнял приказ только
своего командира полка.
Теперь, в точности исполнив поручение, он вернулся в полк и о моем
появлении во дворце знает в лучшем случае его полковое начальство.
Получалось, что пока мне следовало бояться только некоего полицейского
Платона Петровича, начальника Ломакина и таинственного могущественного
врага, затеявшего этот непонятный арест. Кто им мог быть, я могла только
гадать. Одно было несомненно - это была персона из самых первых в империи.
- А ты, если присмотреться, не очень и фигуристая. Я в молодости куда
краше тебя была, - продолжала обсуждать задевшую ее тему Маланья Никитична.
- Да и в постелях мужчине что от девчонки прока, одна только фикция и
слезы. А которая настоящая баба, та огонь! Никакой порох не сравнится!
Помню, я как-то махалась с армейским полковником Иваном Абрамовичем, он так
и говорил: "Ты, Маланья, как мина под городской стеной, после тебя одни
головешки остаются. С тобой ночь проведешь, к жене и неделю подходить
неохота". Вот, а ты мне говоришь!
Я ничего ей не говорила, но чтобы задобрить старуху, согласно кивала
головой. Слушать ее было не интересно. Скоро она начала повторяться и
говорила примерно одно и то же, раз за разом рассказывая и о Светлейшем
князе Потемкине, и о неведомом полковнике, сравнившем ее с миной.