"Сергей Шхиян. Покушение ("Бригадир державы" #17) " - читать интересную книгу автора

- Если у вас в том есть нужда, Иван Николаевич, то я согласна,
извольте садиться, - ответила я, освобождая ему рядом с собой место на
широком каретном диване.
Флигель-адъютант легко поднялся по ступеням, ловко проскользнул в
неширокую дверку, сел рядом со мной и улыбнулся так очаровательно, что
кончики его усов произвели легкое движение снизу вверх и обратно.
По виду Татищеву было едва ли двадцать три года. Он был строен, хорош
собой и принадлежал к древнему дворянскому роду, происходящему от князей
Соломерских или Соломерецких, отрасли князей Смоленских. Предок их, Василий
Юрьевич по прозвищу Тать-ищ, сын князя Юрия Ивановича Соломирского, был, по
семейному преданию, наместником великого князя Василия Дмитриевича в
Новгороде в начале XV столетия. Обо все этом, первым делом и поведал мне
блестящий молодой человек.
Я слушала его заученный рассказ о родовом величии и вполне понимала,
для чего он все это говорит. Иван Николаевич считал меня наивной
провинциалкой и думал, что как только я узнаю, какой он знатный, то не
решусь отказать его руке, погулять у меня под юбками.
Не нужно было обладать моей способностью, понимать чужие мысли, чтобы
разобраться в его ближайших планах.
- Судя по имени, ваш предок, Иван Николаевич, был большим шельмой! -
сказала я, когда он, наконец, перестал называть имена и чины своих
выдающихся родственников.
- С чего вы это взяли, сударыня? - неприятно удивился
флигель-адъютант.
- Позвольте, но слово "тать" всегда означало вора и разбойника.
Видимо, у князя Соломирского один из сыновей был человеком весьма дурного
поведения, ежели ему прилепилось такое прозвище, - насмешливо объяснила я.
Татищев про себя хмыкнул, но воображаемую руку из-под моей юбки убрал.
- А вы изволили бывать в Петербурге? - перевел он разговор на другую
тему.
- Нет, я всю жизнь прожила в деревне, - ответила я.
- Забавно, - сказал он, никак не объяснив, что в том, что я не жила в
столице, забавного. - Но теперь вы там, наверное, побываете.
- Это несомненно, если случаем не умру по дороге, - ответила я.
Сказала я это намерено. Мой первый тюремщик Ломакин имел
недвусмысленный приказ помешать мне доехать до столицы живой. И если бы он
внезапно не умер, когда мы с ним спали в одной постели, не знаю, писала бы
я сейчас эти строки. Теперь я намеревалась выяснить, не было ли подобного
приказа и у Татищева.
- Чего вам умирать? - засмеялся он. - Вам в ваши годы только жить и
жить!
Ни одной тайной мысли по поводу моей судьбы или причины ареста в
голове у него не возникло. Думал в эту минуту Иван Николаевич исключительно
о форме моей груди. Кажется, эта часть женской фигуры волновала его больше
остальных дамских прелестей.
- В жизни случается всякое, - объяснилась я, - вдруг нас сейчас
поразит гром небесный!
- Господи, что это вы такое говорите, - недовольно сказал спутник,
невольно прислушиваясь, не слышна ли поблизости гроза. Потом меня успокоил.
- Молния редко попадает в человека, ежели, конечно, он не прячется под