"Сергей Шхиян. Крах династии ("Бригадир державы" #11) " - читать интересную книгу автора

всех видов женского платья, и полная, статная Ксения превращалась в
стройную, юную девушку. Чем дальше заходил процесс раздевания, тем больший
интерес он вызывал и сильнее приковывал внимание. И вот наступил самый
ответственный момент. Я соляным столбом стоял в дверях, ожидая последнего,
заключительного действия горничной. И вдруг услышал обычное, обидное для
любого мужчины:
- А теперь отвернись!
- Да ладно, - примирительно сказал я, - мне как лекарю смотреть можно,
что уж тут такого...
Однако Анюта так и не сняла последнюю завесу, застыла, ожидая приказа
госпожи, и мне пришлось издохнуть, тайно обидеться и отвернуться. Опять в
тишине шелестела одежда, оставляя только место разыгравшемуся воображению.
Наконец, Ксения подала голос:
- Теперь можно, я легла.
О, прекрасные дамы, если бы вы только знали, сколько можете принести
чистой, эстетической радости, позволив только созерцать то, чем вас
наградила природа, то...
- Голова, говоришь, болит? - задумчиво сказали, приближаясь к широкой
дубовой лавке, на которой во взбитых, как морская пена, перинах утопала
царевна.
- Болит. Страшно мне, что с нами будет, - безжизненным голосом сказала
девушка, сразу же вернув меня на грешную землю.
- Закрой глаза, - попросил я, - и постарайся заснуть. Все как-нибудь
образуется.
Несколько раз проведя ладонями над ее головой, я почувствовал, что сам
бесконечно устал, хочу спать, и если сегодня по-человечески не отдохну, то
завтра на заседании Боярской думы делать мне будет просто нечего.
- Ксения, - позвал я.
Она не ответила, уже заснула. Я огляделся. На соседней с царицей лавке
сидела полусонная Анюта, широко зевала и ждала, когда я, наконец, уберусь
восвояси и дам ей лечь спать.
- Ложись, спи, - сказал я и так, как бы это само собой разумелось,
пошел в соседнюю со светелкой комнату, повалушу - неотапливаемую летнюю
спальню, в которой, на мое счастье, никто не ночевал, лег на крайнюю лавку
и, как был одетый, в сапогах, сняв только кольчугу и шлем, заснул тяжелым,
тревожным сном.
- Алексей, проснись, - позвали меня тонким детским голосом.
Я приоткрыл глаза. В повалуше было светло. Прямо передо мной, на одном
уровне с головой, маячило лицо карлицы Матрены. Я окончательно проснулся и
сразу же сел. Матрена молча смотрела на меня своими широко поставленными,
неправильной формы глазами. Конъюнктивит у нее почти прошел, белки глаз
приобрели свой естественный цвет.
- Доброе утро, Матрена, - поздоровался я, - уже пора вставать?
Однако тут же сориентировался, что свет не дневной, комнату освещают
две свечи.
- Тихо, - прошептала она. - Там кто-то ходит...
- Где там? - так же тихо спросил я.
- Стража пропала, а в сенях какие-то чужие люди, боюсь, это не к добру!
- О, господи, - только и нашел, что сказать, я, вставая. - Сейчас
пойду, посмотрю.