"Сергей Шхиян. Крах династии ("Бригадир державы" #11) " - читать интересную книгу автора

народу.
Утро началось грозовым дождём. Небо грохотало, молнии, соответственно,
раскалывали тучи, и недалеко от поместья Блудовых, несмотря на ливень,
начался пожар - то ли в дом попала молния, то ли он загорелся от
неосторожного обращения с огнем.
Завтрак нам принесли в светелку. Мои соратники с удовольствием ели
кашу, щедро сдобренную сливочным маслом, свежий подовый хлеб, запивали все
это квасом и расспрашивали меня о знакомстве с государем.
После завтрака к нам явился сотник Федя. Выглядел он смущенным и
перестал заикаться о вспомоществованиях, которыми доставал меня накануне.
Через него выздоровевший боярин передал мне поклон. Даже "чудодейственный",
"животворящий" немытый поп Сильвестр, встретив меня возле облой столчаковой
избы, в просторечии туалета, одарил улыбкой, милостиво благословил и сунул
для лобызания свою немытую руку.
Однако насладиться всеобщей лестью и признанием собственной значимости
мне не удалось. Один из дворовых, парнишка со смышлёным лицом, заговорщицки
передал, что меня на улице ожидает дворянка из Замоскворечья. Догадаться,
кто это, было несложно, и я пошёл узнать, что от меня нужно Опухтиной -
Других знакомых особ прекрасного пола у меня в Москве просто не было.
Вопреки ожиданию, женщина выглядела немногим счастливее, чем вчера.
- Что случилось? - спросил я, как только мы поздоровались.
- Ваня просит благодарить тебя, боярин, за помощь и велит долго жить, -
ответила несчастная мать бесцветным, обреченным голосом.
Я, признаться, не понял, что она имеет в виду. Обычно пожелания "велел
долго жить" употребляется в прошедшем времени, потому я уточнил:
- Что-нибудь случилось с сыном?
- Помирает мой Ванюша, - ответила она и заплакала.
- Отчего?
- От пыток, - коротко пояснила Опухтина.
- Подожди, я оденусь и пойду с тобой, - сказал я, - может быть, удастся
чем-нибудь ему помочь.
- Ему уже не поможешь, - сказала мне вслед женщина, но с места не
тронулась, осталась ждать.
Полагая, что парню действительно плохо, я велел Кнуту срочно оседлать
донца, посадил Опухтину сзади себя на круп лошади, и через четверть часа мы
уже въезжали в средней руки подворье, принадлежавшее этому семейству. Сам
жилой дом был типичным строением этого времени, как тогда говорилось,
"домик-крошка в три окошка". Я соскочил с лошади и помог спуститься вдове.
Во время пути нам разговаривать было неудобно, потому о состоянии сына Анна
Ивановна, так звали Опухтину, рассказала уже в самом доме.
- Дошел Ваня из Кремля сам, но ночью у него началась горячка.
- Доктора вызывали? - по инерции спросил я. - То есть лекаря?
- Откуда на Москве лекаря, - удивилась Анна Ивановна.
- Что, здесь совсем лекарей нет? - удивился я. - Даже немцев?
- Говорят, были какие-то иноземцы у царя Бориса, да государь им народ
лечить не дозволял. Нынче же про них и не слышно. Знахарку позвала и попа,
соборовать.
Иван был в жару, без сознания - бредил своей любезной. Священник,
отслужив молебен, уже ушёл, оставив после себя запах ладана. При умирающем
была только знахарка, чистенькая старушка с испечённым годами лицом, и