"Сергей Шхиян. Противостояние ("Бригадир державы" #7) " - читать интересную книгу автора

пятистах от Москвы. Там я столкнулся со странной на первый взгляд женщиной,
живущей уже не первое столетие. Как удалось выяснить, она принадлежала к
какой-то побочной ветви человечества, живущей несравненно дольше нас,
обычных людей. По просьбе этой долгожительницы я отправился на розыски ее
пропавшего с конце XVIII века жениха. Так я оказался втянут в непонятный
эксперимент по перемещению во времени.
Как это ни удивительно, но приспособиться к жизни в прошлом оказалось
не так уж и сложно. Мало того, мне на долю выпало счастье полюбить
совершенно необыкновенную девушку и даже сочетаться с ней церковным браком.
Однако, внешние непреодолимые обстоятельства разлучили нас, к тому же мне
вскоре пришлось покинуть и восемнадцатый век.
Полгода, которые я провел в "исторических" разъездах, сначала в 1799,
потом в 1856 году и, наконец, в двадцатых годах XX века, были так заполнены
всевозможными событиями, борьбой за выживание и любовными приключениями,
что, вернувшись домой, в свою эпоху, я просто не знал куда себя приткнуть.
Жизнь в нашем комфортном веке оказалась такой пресной, что я опять начал
впадать в тоску, подобную той, в которой пребывал после развода с Ладой (так
звали мою первую жену). Это небесное создание сначала бросило меня, но,
когда я исчез, проявило вполне женскую непоследовательность и даже пыталось
восстановить отношения. Что уже было невозможно в принципе. Во-первых, я был
уже вновь женат. Во вторых, проявил чисто мужское непостоянство и даже
думать забыл о своей первой привязанности. В-третьих, под моей опекой
оказалась моя последняя спутница социалист-революционер, в просторечии эсер,
Дарья Ордынцева.
С этой милой, интеллигентной барышней, непонятно зачем полезшей в
революционную мясорубку, я встретился в двадцатом году в коммуне первых лет
советской власти. Так сложились обстоятельства, что мы ненароком сблизились,
даже какое-то время состояли в любовной связи, и мне пришлось взять ее с
собой. Наши близкие отношения были не результатом большой страсти, а скорее
дружески-любовной привязанностью, и у меня просто не хватило совести
оставить ее в Совдепии на растерзание большевикам, победившим союзникам по
революционной борьбе с царизмом. Клеймо бывшего меньшевизма или эсер-ства в
те людоедские времена были достаточным поводом для того, чтобы оказаться у
известной всем последней стенки или всю оставшуюся жизнь провести в ласковых
ежовых рукавицах карающих органов молодой Советской социалистической
республики.
Так что никаких шансов вновь вернуть меня под свою пяту у отставной
супруги Лады больше не было. Она этого не знала и, скорее всего,
исключительно из принципа хотела настоять на своем. Думаю, еще одной
причиной ее упорства была уязвленная гордость. Дело в том, что пока я
бодался с чекистами и большевиками во время военного коммунизма, в Москве
объявилась моя венчанная жена Аля. Как ей удалось попасть в наше время из
восемнадцатого века, я не знаю. Однако, каким-то образом Аля смогла
разыскать мою квартиру и оказалась здесь, да еще и с нашим маленьким сыном.
Когда мы расстались, по моему биологическому времени три месяца назад, Аля
была заточена в монастырь по приказу императора Павла I и находилась на
первой стадии беременности. Теперь же, получалось, что нашему сыну Антону
было уже около четырех лет.
Мы с ней разминулись всего на несколько дней. Она вернулась в свою
эпоху, я в свою, так что мы с ней так и не встретились. Спрашивать у меня,