"Сергей Шхиян. Черный магистр ("Бригадир державы" #5) " - читать интересную книгу автора

Григорьевич, вы правда тот, за кого себя выдаете?
- Правда. Тот. Только у меня довольно сложная биография, я, видите ли,
не всегда жил в XVIII веке.
- А в каком веке вы еще жили?
- Большей частью в двадцатом.
- Это правда!?
- Правда, только пусть это останется между нами.
- Ну, и как там жилось?
- Если в смысле технического прогресса, то успешно. У нас поезда из
Петербурга в Москву идут не сутки, а часов восемь. Через пару лет будут
доходить за четыре, а еще через несколько лет, за два.
- Полноте меня разыгрывать, я вспомнила, о Жорж Санд я упоминала, когда
говорила об эмансипации...
Моя неуместная шутка немного обидела хозяйку, и она вскоре ушла на свою
половину. Я послонялся по дому и набрел на библиотеку. "Духовной жаждою
томим", набросился на журналы и книги, которых мне так недоставало в XVIII
веке.


Глава 3

Рассматривая книги, которые наполняли два солидные шкафа, я понял
причину образованности хозяйки Здесь было почти все, что сделало
девятнадцатое столетие золотым веком русской литературы. Правда, между
Белинскими и Гоголями хватало и глупых "милордов", вроде Фадея Булгарина или
графа Соллогуба.
Про последнего я вспомнил забавный анекдот В старости у графа начала
съезжать крыша, и он как-то пожаловался приятелю, что Господь Бог требует,
чтобы он оплодотворил всех девственниц мира. "Разве я смогу, меня и на
пол-Европы не хватит".
Впрочем, Соллогуб был не худшим писателем, попавшим в здешние шкафы. О
многих авторах этого времени я никогда не слышал, но вычитав из текстов по
несколько корявых или слащавых строк, навсегда закрыл их для себя. Я
остановил выбор на путевых заметках своего старинного знакомца Александра
Пушкина я, прихватив с собой его "Путешествие в Арзрум", отправился к себе.
Я читал неподражаемого Александра Сергеевича до тех пор, пока Марьяша
не пригласила меня к обеду. За столом я оказался один, Екатерина Дмитриевна
осталась у себя в комнате, сославшись на головную боль, Решив, что она не
хочет меня видеть, а мигрень не более, чем отговорка, я наскоро поел и
вернулся к себе и Пушкину.
Через два часа чтение прервал приход доктора Неверова. Он выкроил время
между визитами к больным, чтобы справиться о моем состоянии. Я безропотно
позволил осмотреть себя. Чувствовал я себя прекрасно, чем озадачил земского
врача.
- Я вчера смотрел в специальной медицинской литературе симптоматику
вашей болезни, - сообщил он мне. - Очень многое не сходится. Ваш случай
уникален.
- Какую болезнь вы имеете в виду, преждевременное старение?
- Почему же старение, скорее взросление, - засмущавшись, поправил меня
Василий Егорович.