"Тарас Шевченко. Близнецы (Укр.)" - читать интересную книгу автора

Киевской д[уховной] а[кадемии] в честь митрополита киевского Серапиона на
четырех языках. Наставник, в восторге обнявши ученика, проговорил: - Зерно
упало на добрую землю. - Но все-таки предположение сделать из Сокиры
философа всех наук не сбылось.
На пятнадцатом году своего возраста начал он учиться у своего учителя
музыке. Отец Григорий знал, что [для] вящего облагорожения сердца
человеческого необходима музыка, и для того просил письмом друга своего
философа Сковороду показать своему любимцу начальные основания музыки.
Философ не медлил явиться в Переяслав со своими неразлучными друзьями, с
флейтою и собакою, и с успехом начал преподавать сладкозвучие, и с таким
успехом, что с небольшим через год они уже вдвоем с учеником [распевали]
разные канты и дуэты, а в день ангела отца Григория, после ужина, к
великому восторгу гостей, спели они, с аккомпанементом на гуслях,
сатирическую песню Сковороды, которая начинается так:
Всякому городу нрав и права,

Всяка имеет свой ум голова.
Сокира молодой, действительно, делал большие успехи в познании музыки,
если принять в соображение истинно философскую небрежность преподавателя.
Мистик-философ, бывало, наденет на себя серую свитку, накроет голову
соломенным брилем, флейту в руку и марш куда глаза глядят, а верный
спутник его за ним. Бывало, пойдет в Березань, в 30 верстах от Переяслава,
по дороге зайдет на древнюю высокую могилу, называемую Выбла, и зайдет на
могилу единственно за вдохновением, и, почерпнувши из недр ее малую толику
сего, богам единым свойственного дара, спешил делиться сиею благодатию с
другом своим Якимом Лукашевичем в Березани. Проживя неделю у друга, идет
навестить другого, а там третьего, а через месяц, смотришь, он уже в
Киеве: сидит с другом своим Иваном Левандою на скамеечке у ворот и читает
импровизированную диссертацию о связи души человеческой с светилами
небесными, а вития наш знаменитый, независимо от дружней диссертации,
готовит к следующему воскресенью проповедь. Проживя немало в Киеве, он
очутится в Стайках, а оттуда в Трахтемирове, а там через день в
Переяславе. Преподавши урок музыки, снова пускался навещать друзей своих,
только уже через Яготин до Полтавы и далее.
Гречка намерен был уже писать к Бортнянскому18 (также своему товарищу
по бурсе), потому что видел в молодом Сокире решительный гений музыки и
голос архангельский, но судьбе угодно было совершенно иначе распорядиться.
Быстро приближался событиями чреватый 1812 год, а юному Сокире кончился
19-й со дня рождения.
Наконец, разрешился от бремени своими чудовищами-чадами страшный 12-ый
год. Как жертва всесожжения, вспыхнула святая белокаменная, и из конца в
конец по всему царству раздался клич, чтобы выходили и стар и млад
заливать вражескою кровью великий пожар московский.
Достиг этот судорожный клич и до пределов нашей мирной Украины.
Зашевелилась она, моя родная маты; зашевелилось охочекомонное и охочепешее
ополчение1Э малороссийское. Не выдержал мой юноша, разбил псалтырь и
гусли, бежал и в городе Пирятине записался в полк под начало пирятинского
полковника Николая Свички.
Узнавши вс╕ и вся, Гречка просил письмом друга своего Николая Свичку не
покидать его питомца на кровавом военном поприще, что друг исполнил, как