"Иван Михайлович Шевцов. Набат" - читать интересную книгу автора

по заданию Секиры работали два польских коммуниста. Один из них теперь
поступал в полное распоряжение Алексея Гурьяна.
Первую радиограмму в центр Алексей передал из Графского леса. Вторую
решил передавать из Беловира, а конкретно, из развалин на улице Куницкого.
Радиста Софонова к развалинам сопровождали Кудрявцев и Куницкий. На них
лежала обязанность прикрыть Софонова на случай появления эсэсовцев. На связь
с центром они должны были выходить либо в одиннадцать вечера, либо в
одиннадцать дня. На этот раз они решили передавать радиограмму вечером.
Им не повезло: их запеленговали сразу же, как только они вышли в эфир,
и уже через четверть часа в район улицы Куницкого на мотоциклах мчались
эсэсовцы. Кудрявцев приказал Софонову уходить, а мы, мол, постараемся
задержать немцев, отвлечь на себя.
Вечер был душный; после знойного дня нагретые кирпичи разрушенного дома
дышали теплом. Притаясь у развалины стены, Кудрявцев увидел в вечерних
сумерках, как двое эсэсовцев с собакой ринулись в ту сторону, куда ушел
Софонов: должно быть, собака взяла след. До них было совсем недалеко, метров
двадцать. Кудрявцев прицелился и нажал на спуск. Куницкий услыхал слабый
щелчок и увидел, как овчарка закружилась на месте, взвизгнула и вытянулась
на земле. Недоуменные эсэсовцы остановились в растерянности: не звучный
выстрел, а слабый хлопок их удивил. Кудрявцев выстрелил снова - теперь уже
по эсэсовцу, тот упал как подкошенный, и в это же самое время Аркадия
оглушил выстрел рядом. Это стрелял Куницкий из пистолета по второму
штурмовику. Похоже, что второй был ранен: он схватился за живот и,
повалившись на землю, начал кататься. А потом вдруг разрядил длинную очередь
из автомата. Кудрявцев поморщился от досады: не нужно было стрелять
Куницкому и демаскировать себя. Но что теперь об этом - дело сделано. Он
кивнул Куницкому головой и негромко приказал:
- Пошли...
Они быстро удалялись в сторону, противоположную той, где скрылся
Софонов. Проходным двором выскочили в узкий глухой переулок, пробежали
метров пятьдесят по мощенной цементными плитами панели, прижимаясь к
двухэтажным домишкам, юркнули в первую же арку ворот. Осмотрелись на миг.
Похоже, двор тоже проходной.
- Нужно выйти к разбомбленному костелу. Тут недалеко, - переводя
дыхание, проговорил Куницкий. Появление эсэсовцев поразило его, как удар
молнии. Он не ожидал, что это произойдет так сразу, в первый же выход в
эфир.
- Давай - вперед. На оклик немцев не отзывайся и не останавливайся: в
крайнем случае - стреляй, - сказал Кудрявцев, и они пошли.
Прошли через дыру забора и вышли на пустынную улицу. Она, как и многие
другие улицы Беловира, не освещалась. Только вдали, на перекрестке, тускло
мерцал фонарь. Слышалось, как тарахтят и кашляют с надрывом и визгом моторы
мотоциклов. Тревожно прозвучал сигнал сирены. Выстрелов не было слышно -
значит, след Софонова потерян ищейками.
Им надо было перейти на другую сторону и таким же манером сигануть во
двор. Они осмотрелись, - поблизости - никого. Улица узкая, мощенная
булыжником. Каких-нибудь пять шагов - и они на той стороне. Ткнулись в одни
ворота - заперты. Пошли, прижимаясь к домам и стараясь ступать на носки.
Обувь на резиновой подошве делала их шаги бесшумными. Вскоре на фоне
меркнущего неба встала однорогая громада костела, - вторая пика ее была