"Иван Шевцов. Свет не без добрых людей (роман)" - читать интересную книгу автора

Почему, отчего? А у Веры большое горе: ее счастье упорхнуло буквально из
рук, и теперь его никогда не поймать, улетело в чащу жизни, такой сложной и
беспощадной.
Главный павильон встречал гостей распростертыми объятиями колонн,
бросив навстречу людям гранитные ступени. Вера вошла в высокий сводчатый
зал, уставленный стендами, экспонатами. Горы фруктов, овощей, схемы, цифры,
фотографии, огромное живописное панно - все плыло мимо нее в какой-то
пепельной дымке. Безучастная и чуждая ко всему, прошла она Главный павильон
насквозь и вышла в противоположную, такую же массивную, дубовую с бронзой
дверь на площади у фонтана "Дружба". Мощные струи воды рвались из золотистых
снопов пшеницы и били в самое небо, рассыпаясь в голубой высоте миллионами
алмазов-звезд. А под бриллиантовой россыпью под музыку водяных струй пляшет,
взявшись за руки, хоровод золотых девушек. Они показались Вере неуместными.
Вспомнила, как Константин Львович назвал их однажды пошлятиной.
Мысль об отчиме неприятно кольнула. Сейчас ей больше всего не хотелось
видеть именно его, слышать его слова утешения. Ох, если бы можно было совсем
не возвращаться домой! Никогда...
Минуя дворцы-павильоны, она шла, не замечая людей.
На открытой площадке стояло много сельскохозяйственных машин, должно
быть, сложных и очень ценных, потому что рассматривавшие их люди что-то
возбужденно говорили друг другу и глаза их горделиво блестели.
Рядом зеленел массив фруктового сада, в центре которого, будто сторож
его, возвышался бронзовый Мичурин, слегка задумчивый, но, очевидно,
довольный и садом и людьми. Здесь Вере стало легче на душе. Вишни тысячами
блестящих темно-красных глаз шаловливо подмигивали ей, а яблони, жадно
пьющие солнце, улыбались широко и добродушно, и по их раскрасневшимся щекам
плыли струйками золотистые лучи.
Но и они не радовали: тревога и гнетущая растерянность давили на Веру и
куда-то гнали, не влекли, а именно толкали с тупой, бессмысленной
настойчивостью, и она, не в силах противиться этой слепой стихии, уходила от
павильонов, от машин, от сада. Но куда уйти? Она просто шла куда глаза
глядят. А они, полные невыплаканных слез, росисто чистые и правдивые,
глядели на третий фонтан. В центре пруда вдруг вынырнул гигантский золотой
колос. А на той стороне, на самом берегу озера, над высоким белым зданием
маячили огромные буквы: "Ресторан "Золотой колос".
И это здание и буквы, точно молнией, пронзили девушку: она вздрогнула,
вся съежилась и круто повернула прочь.
"Золотой колос". Неделю назад, сдав последний вступительный экзамен,
она сидела на его открытой веранде с Евгением Борисовичем. Первый раз в
жизни в ресторане. Озеров пригласил ее "отметить знаменательное событие
хорошим ужином".
Вера согласилась. За обильным ужином пили грузинское вино "Твиши",
приятное на вкус и очень красивое на вид - золотисто-розовое и прозрачное.
Вера пила его с удовольствием, - Евгений Борисович провозглашал такие тосты,
которых нельзя было не принимать: за будущее юной кинозвезды, за великое
искусство, за исполнение желаний.
Евгений Борисович страстно разъяснял, что значит быть великим артистом.
По адресу Веры отпускал далеко не тонкие комплименты. По достоинству оценил
и разлет широких Вериных бровей, и длинные беспокойные ресницы. Когда
бутылка опустела, а это случилось довольно быстро, до того, как на столе