"Иван Михайлович Шевцов. Остров дьявола " - читать интересную книгу автора

перед коллегой, собственноручно составил сценарий жуткой трагедии,
разыгравшейся потом во Влоснево. Но когда накануне операции он позвонил
доктору, чтобы напомнить, что завтра придет за ним специальная бронированная
автомашина, Хассель вдруг наотрез отказался ехать, даже не выставив никакой
мало-мальски убедительной причины: просто его подобные зрелища не
интересуют. Шлегель выразил сожаление, но не обиделся, а проведение операции
поручил гауптману.
На остров они плыли вдвоем на небольшой лодке. Хассель сидел на веслах,
Шлегель - на корме. Лодка плавно скользила по спокойной, зеркальной глади
озера, в которой отражалось синее-синее небо и величавые вершины прибрежных
сосен да сверкали золотистые блестки лучей. Хассель как всегда был строг и
сосредоточен. Он греб молча, легко, бесшумно погружая весла в воду. А
Шлегель не хотел молчать, не за этим он сюда приехал. Заговорил, щуря
маленькие свинячьи глазки:
- Напрасно герр доктор отказался поехать на расправу с партизанами. Вы
бы получили удовольствие.
- Вы думаете? - отозвался Хассель так, словно спугнули его мысли, и
коротко скользнул равнодушным взглядом по розовому упитанному лицу
оберфюрера.
- Великолепное было зрелище. Эту акцию поляки запомнят надолго.
- Вы думаете? - теперь уже как будто даже машинально повторил Хассель,
но в этой реплике таился глубокий подтекст.
Шлегель с воодушевлением начал рассказывать подробности жестокой
расправы над жителями Влоснева. Хассель слушал рассеянно, без всякого
интереса, а когда лодка мягко ткнулась бортом о деревянный причал, он
негромко оборвал оберфюрера:
- Достаточно.
"Что-то он сегодня не в духе. Чем-то расстроен", - подумал Шлегель не
без огорчения. Настроение окружающих, кроме, конечно, начальства, оберфюрера
ничуть не волновало: он привык считаться со своим настроением.
Они вошли в зеленую беседку с круглым плетеным столом в центре и
полдюжиной таких же плетеных кресел вокруг стола. Хассель подошел к стоящему
на маленьком столике телефону, распорядился:
- Фрейлейн Герта, прошу вас. На две персоны.
Когда Хассель положил трубку, Шлегель продолжал прерванный рассказ о
расправе над крестьянами деревни Влоснево. Хассель недовольно поморщился и
сказал уже с явным раздражением:
- Я же просил вас, оберфюрер, не надо об этом.
Шлегель недоуменно уставился на доктора оторопело-вопросительным
взглядом.
- Я не разделяю подобных методов, - уже мягче, спокойно пояснил
Хассель.
- Вот как?! Для меня это полная неожиданность, - с подчеркнутым
изумлением сказал Шлегель. - Выходит, у нас с вами разные взгляды.
Хассель улыбнулся мягко, снисходительно, без демонстрации своего
превосходства:
- Нет, оберфюрер, у нас одна цель, но разные методы. Я противник
неоправданных жестокостей. Впрочем, в этом, вероятно, повинна моя профессия:
не забывайте., что я врач. Потому я и сторонник гуманных методов.
- Вроде доктора Альфреда Розенберга, - беспристрастным тоном заметил