"Иван Михайлович Шевцов. Остров дьявола " - читать интересную книгу автора - А где хочешь, - ответил Кудрявцев. - Потом, такое только в снах
бывает, оказалось, ты ее дома у тещи оставил. - Врешь. Нет у меня тещи, я ж еще хлопец. - И вдруг спохватился: - Това-а-ри-щи!.. Мы ж над нашей деревней будем пролетать. Честное пионерское. - Может, приземлимся на полчасика, чайку попьем? - опять Кудрявцев. - У них чай не пьют, у них самогонка, - улыбается Гурьян. - Еще лучше: больше можно выпить, - подтрунивает Кудрявцев и продолжает: - А как деревня называется? - Окоемово. Недалеко от Америки. - От какой Америки? От США или от Латинской? - интересуется Гурьян. - Деревня так называется: Америка, - всерьез отвечает Софонов и для пущей убедительности клянется: - Вот истинный бог - так и называется: деревня Америка. Честное пионерское. Пойдите к штурману, посмотрите на карте. - Это где ж такая? - похоже, что Кудрявцев поверил. - Недалеко от Левков, - серьезно отвечает Софонов. - А Левки - это что, город? - Нет, зачем, тоже деревня. Ты разве не слышал? И не читал? Стихи Янки Купалы не читал? Там под каждым стишком написано: "Оршанщина, Левки, такой-то год". Дача у него там - в Левках, на берегу Днепра. А места, скажу я вам, - закачаешься. Нигде на свете такой красоты не найдешь. Когда я пионером был - ходили в гости к Купале всей школой. - В каком же это месте? Город поблизости какой? - интересуется командир. - Как какой? Самый настоящий. Ну - Орша. Это недалеко, верст двадцать. Куницкий не прислушивался к пустому, как считал он, разговору и все это время в молчаливом напряжении смотрел в иллюминатор. Самолет качнуло, и Куницкий первым оповестил: - Внизу стреляют зенитки. Видны вспышки. - Значит, перелетаем линию фронта, - так же просто сказал Гурьян и добавил: - Только и всего. "Странные люди, удивительные, - думает Куницкий. - По самолету бьют зенитки, в любую секунду можем полететь вниз тормашками, а они про какую-то дурацкую деревню Америку разговор ведут, шуточки шутят. Им не страшно. Или делают вид, что не страшно". Он поднимает руку и трогает вытяжную фалу парашюта. Просто так, машинально, от волнения. Пусть думают, что хотят, а он не стесняется спросить: - А что, если попадут в самолет и самолет загорится? Мы будем прыгать? - Будем. Обязательно. Прямо на голову фашистским зенитчикам, - отвечает за командира Кудрявцев. Куницкий смотрит на него с досадой и робким укором и отворачивается к иллюминатору. Земля плюется в небо трассирующими пулями. Зенитный огонь набирает силу. А самолет, как на грех, еле тащится и скрипит, кажется, вот-вот развалится. Не самолет, а какая-то колымага. Куницкий пожалел, что не остался в дивизии имени Костюшко, все-таки в пехоте не так опасно, - там можно в землю зарыться, в канаве залечь, за дерево, за бугорок спрятаться. Там если и попадет в тебя пуля или осколок - ну убьют или ранят. Это совсем не то, что падать с такой высоты в горящем гробу. А в общем - один черт, - лучше об этом не думать и не хоронить себя |
|
|