"И.М.Шевцов. Любовь и ненависть (Роман) " - читать интересную книгу автора

А она продолжала даже как будто с настойчивостью:
- И никогда не было?
- Нет, почему же, в школе были. Но только так, просто знакомые.
- Почему? Вы нелюдим?
- Не знаю. Я, наверное, еще не нашел ту, которая ищет меня.
- Не встречали девушку, которая вам нравится?
Ее искренний, дружеский тон, естественность и простота располагали к
откровенности, внушали доверие, с ней было легко говорить, и я ответил
напрямую:
- Встречал. Только я ей не нравился.
- Почему вы так думаете? А может, нравились, - заметила она, и, как мне
показалось, с хитринкой.
Ну и пусть. Я и в самом деле имел в виду Ирину и даже хотел, чтобы она
догадалась. Потому и ответил:
- У нее есть жених.
И наверно, лицо мое и смущенные глаза выдали меня. Она решила вовремя
прекратить этот скользкий разговор, закончила его ничего не значащей фразой:
- Ах вот оно что. - И тут же предложил: - Хотите, я вас познакомлю со
своей подругой?
- Попробуйте, - ответил я без особого энтузиазма.
У Зимного дворца Ирина спросила меня, люблю ли я Эрмитаж.
- Конечно. Только Русский музей мне больше нравится, - ответил я, думая
о другом.
А она весело и даже с радостью поддержала меня:
- Представьте, и мне тоже. А Марат, наоборот, Эрмитаж больше любит.
Мне это было известно со слов самого Марата. Но Ирина сообщила улыбаясь:
- В Эрмитаже ему нравится скульптура второго этажа, потом канделябры,
люстры, вазы и другая дворцовая утварь. Странный вкус, правда? - В словах ее
не было осуждения.
- Просто у нас разные вкусы, - резюмировал я. - Марату нравится
оперетка, балет. А мне больше - драма.
- Вы не любите музыку? - Ирина подняла на меня свои большие
небесно-синие глаза.
- Нет, почему, музыку я люблю, только не всякую.
Ни в Эрмитаж, ни в Русский музей мы не пошли.
Было бы непростительно в этот весенний день находиться в помещении. Мы
направились к Летнему саду. И всё говорили, говорили, прямо и откровенно,
как старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Между нами не было ни
тени равнодушия или натянутости. Ее глаза то искрились, то становились
задумчивыми, то выражали удивление. И о чем бы ни говорили, разговор
непременно касался Марата. Она что-то взвешивала, анализировала, запоминала.
Я догадывался: Ирина хочет лучше знать Марата, и я боялся быть причиной
каких-либо недоразумений между ними. Мне даже казалось, что она читает мои
мысли. Я только было подумал: "Не сказать бы чего-нибудь лишнего, Марат ведь
мой друг", а она уже рассуждает вслух:
- Вы с Маратом друзья. Даже странно - вы такие разные. И вы никогда не
ссорились?
- Никогда.
- И даже не спорили?
- Спорили. Только каждый при своем оставался.