"И.М.Шевцов. Любовь и ненависть (Роман) " - читать интересную книгу автора

северные снега.
И вот показалось солнце, молодое, свежее, заискрились холмы по ту
сторону залива. Первое после долгой ночи солнце ослепительно сверкало среди
снежной белизны. Но это продолжалось недолго: солнце показалось и скоро
опять ушло. Лишь подожженное им небо горело немногим дольше, до первого
дуновения северного ветра, пригнавшего от полюса темно-синюю рыхлую тучу.
Она быстро набухла, раздалась, закрыла собой небо, запорошила белыми
мотыльками, точно хотела напомнить нам, что впереди еще морозный март,
снежный апрель и что живем мы в краю холодов и метелей.
Был воскресный день, матросы отдыхали. Одни на катке, другие на лыжах,
третьи в кино ушли, а я после встречи солнца решил в одиночку побродить по
окрестностям Завирухи на лыжах. Хотелось хотя бы на часок отрешиться от
нелегких забот нашей повседневной службы и остаться наедине со своими
мыслями и чувствами. Встреча с Василием Шустовым, короткий разговор с ним
разбудили в душе и памяти приятные воспоминания о быстро промчавшейся
юности, о годах, проведенных в Ленинграде, о прожитом и пережитом, которое
теперь, на расстоянии, казалось ярче, отчетливей и проще.


Глава вторая

Мы толпимся у массивной двери, на которой несколько повыше сверкающей
медной ручки висит дощечка с надписью: "Приемная комиссия". Там, за дверью,
решается наша судьба, и каждый из нас, кандидатов в Высшее военно-морское
училище, с волнением ожидает, когда и до него дойдет очередь предстать перед
комиссией. Каждый пытается сейчас мысленно проникнуть в просторный кабинет,
где за длинным столом сидят бывалые моряки, капитаны всех рангов во главе с
адмиралом, и представить, что и как там происходит. Мы разговариваем
вполголоса, прислушиваемся. Но за дверью ничего но слышно. Всей стаей жадно
набрасываемся на выходящих из кабинета:
- Ну как?
Отвечают по-разному. Одни безнадежно машут рукой и отводят в сторону
взгляд, другие неопределенно пожимают плечами, третьи сдержанно улыбаются,
должно быть уверенные в удаче.
Но точно никто ничего не знает: списки зачисленных в училище будут
вывешены завтра...
Нас вызывают по алфавиту. Я знаю: моя очередь последняя. В школе ребята
завидовали мне: я был последним в классном журнале, и меня действительно
учителя спрашивали реже других. Сейчас же мне досадно, что тягостное
ожидание продлится еще долго.
Нас становится все меньше. Вот вышел долговязый белобрысый юноша. В
списке он был предпоследним. Лицо у него бледное. Он хочет улыбнуться, но
улыбка не получается. И вдруг как выстрел:
- Ясенев!
Это меня. Как неожиданно прозвучало это слово! Я торопливо, словно боясь
опоздать, открываю дверь. Навстречу мне движутся два огромных окна,
раскрытых настежь, и длинный зеленый стол, за которым сидят те, кому дано
решить мою судьбу. Год назад я уже был в этом кабинете. Тогда меня не
приняли. Некоторых членов комиссии я узнаю. Хорошо, если бы они меня не
узнали. Председатель комиссии, бритоголовый, с мягким добродушным лицом