"Иван Михайлович Шевцов. Тля (Роман)" - читать интересную книгу автора

С кистью и палитрой в руках Владимир ходил по комнате перед мольбертом
и тихо насвистывал "песню индийского гостя". В коридоре зазвонил телефон.
Никто из соседей не подходил. "Наверное, во всей квартире нет никого, кроме
меня", - с досадой подумал художник и, положив на стол кисть и палитру,
подошел к телефону. Звонили из журнала "Советский воин". Сотрудник отдела
оформления


14

спрашивал: готовы ли рисунки к рассказу "В разведке". Машков вздохнул в
трубку, так, что вздох этот был услышан на другом конце провода, и сказал с
досадой:
Рисунков нет..
- Когда же, Владимир Иванович? - В голосе сотрудника редакции звучало
огорчение.
- Никогда. Я не могу иллюстрировать этот фальшивый рассказ. Автор -
товарищ Брунин - имеет весьма туманное представление о разведке.
- Ну, что вы, Владимир Иванович! - В голосе явное замешательство.
- Рассказ подготовлен к печати. Одобрен редколлегией.
- Разведчики у Брунина, - продолжал Машков, - без труда захватили
"языка" и возвращаются тем же путем, каким шли к немцам. Весь конфликт
рассказа надуман.
Художник хотел пояснить, что это дело хорошо знает, сам командовал
взводом разведки, но, подумав, что это нескромно, умолчал о себе и спросил:
- А где он воевал, этот товарищ Брунин?
- То ли в Алма-Ате, то ли в Ташкенте, - в ответе прозвучала откровенная
ирония.
- Хорошо, Владимир Иванович, я доложу ваше мнение начальству.
Возвратясь к себе в комнату, Машков отыскал на столе среди газет и
бумаг злополучный рассказ, грустно взглянул на слепой машинописный текст.
Наверно, это был четвертый или пятый экземпляр. "Правильно ли я поступил?
Человек трудился, выдумывал, тратил время, на гонорар рассчитывал, небось
уже и в долги залез, и вдруг такой оборот... И, собственно, какое мне дело
до содержания. Есть редактор. Он одобрил, он отвечает. Да, но и я не могу
иллюстрировать то, что мне не нравится. Пусть эти рисунки делает кто-нибудь
другой", - сердито решил он и снова взялся за палитру.
На мольберте - портрет паренька с большими цепкими и в то же время
восторженно-удивленными глазами. "Такие глаза были и у меня в детстве", -
вспомнил художник. Он взглянул в зеркало на свое строгое, оттененное давним
загаром лицо с покатым лбом и крутой волной темно-русых волос. "Парень в
расцвете лет, - с грустной иронией подумал он о себе. - А юность-то
ускользнула..."
Солнце заливало комнату. Машков подошел к окну, стал прислушиваться к
гомону ранней весны. Капели звонко барабанили о ржавую жесть подоконника. В
водосточных трубах громыхал падающий лед.


15