"Павел Александрович Шестаков. Страх высоты (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Но он пресек его. Ответил строго:
- Да, как мужчина с мужчиной.
- Ну, говори.
Он еще подождал:
- Игорь, я не знаю и знать не хочу, что у тебя было с Инной, но мы с
ней любим друг друга. И это по-настоящему.
Значит, все, что было у меня, не могло быть настоящим! Но я даже не
оскорбился. Я почувствовал облегчение, как мальчишка, который вдруг
понимает, что ему ни за что не решить задачу по алгебре. И я сказал:
- Поздравляю. У нас ничего не было.
Он обрадовался. Все-таки нам, мужчинам, всегда неприятно знать, что у
тебя был предшественник. Я поспешил его успокоить какими-то фальшивыми
словами. Было очень отвратно - как будто я отказывался от Инны, предавал
ее.
И как я потом ни говорил себе, что поступил правильно, раз они
полюбили друг друга, что спортсмен обязан уступать сильнейшему без злобы и
зависти - любовь ведь не спорт и нельзя ее решить логикой и разумом,
особенно если разум оправдывает слабость.
Слава богу, инстинкты еще не изжили себя. Иногда они очень хорошо
проясняют, что разум запутывает. Ведь разум - наш хитрый слуга, он умеет
подчиняться, льстя и обманывая. А инстинкт не проведешь, природа не
смирится с уловками силлогизмов. Впрочем, все это теория. Я уступил без
боя.
- Ты ее любишь? - спросил он со своей деревенской манерой рубить
сплеча.
- Мы слишком долго были друзьями, - ответил я жалкую полуправду.
- Но ты не в обиде на меня, старик?
Вот тут бы уж стоило что-то сказать, да ведь я сам допустил его до
этих слов, расчищал им дорогу. И у меня оставалось только полная
капитуляция.
- Да ну! За что?
- Вот это здорово! Это хорошо, - оживился он, - я, ты понимаешь,
боялся. Мы же всегда были друзьями. (Х о т я, е с л и  н е  с ч и т а т ь 
п о л у з а б ы т ы х  д е т с к и х  л е т, м ы  н и к о г д а 
д р у з ь я м и  н е  б ы л и.) Мне нужны такие люди, как ты и она. (В о т
э т о  б ы л о  и с т и н о й.) И представляешь, как паршиво бы
получилось, если б мы с тобой... Ну, да ты сам понимаешь!
Единственно, на что меня хватило, это не напиться с ним по такому
случаю. Зато он успел рассказать, какая Инна хорошая. Он уже называл ее
Инкой, и меня это особенно коробило.
- Ты знаешь, старик, я о такой женщине всегда мечтал. Ведь я кто?
Ошарашка. Плебей. Полжизни в деревне, в хате под соломой. Раньше? В конуре
под лестницей. В лучшем случае - в общежитии на железной коечке с медным
чайником и граненым немытым стаканом за девяносто копеек на старые деньги.
Но я это, понимаешь, не в материальном плане. Деньги что? Их можно нажить.
Я уверен. Их сейчас даже в деревне заработать можно. Я о другом. О среде,
о людях, о понимающем таком человеке, на которого бы не давила моя
саманная хата, лестница, что мать мыла. Знаешь, все это откладывается,
принижает, становишься мелким, упираешься лбом в мелочи. Какой-нибудь
унитаз с чистой водичкой начинает достижением казаться. Тут пропасть - раз