"Павел Александрович Шестаков. Три дня в Дагезане (Повесть) " - читать интересную книгу автора

свет дождливого утра.
- Пойду погляжу погоду, - сказал он Борису.


Туман

Мазин отворил дверь и удивился неожиданной картине. Гор не было. То
есть они никуда не делись, конечно, но тучи, плотно укутавшие ущелье,
оставляли для просмотра не больше двух сотен метров, и в этом ограниченном
непроницаемым туманом пространстве часть Дагезана, видимая с порога
калугинского дома, казалась не заоблачным экзотическим поселком, а
простенькой подмосковной деревушкой с соснами на косогоре, серыми избами и
меланхоличным мычаньем проснувшегося теленка. Игорь Николаевич уловил в
сыром воздухе сладковатый запах парного молока.
Телячий голос доносился справа, а впереди тропка вела к домику
Демьяныча, старому, покосившемуся, купленному пасечником у давно
покинувших поселок хозяев. Мазин пошел по тропинке, наступая на
прошлогоднее сено, разбросанное в особенно вытоптанных местах. Мокрая
трава чавкала под ногами. Клочья тумана плавали так низко, что хотелось
раздвигать их руками, как занавески.
Демьяныч стоял у забора в соломенной не по погоде шляпе. Спросил
заинтересованно, но без излишнего любопытства:
- Как ночь прошла, Игорь Николаевич?
- Скажу, все скажу, - пообещал Мазин, понимая, что старику не
терпится узнать, что же произошло на даче. - Устал я...
- Зайдите, Игорь Николаевич. Живу я, правда, запущенно. Так сказать,
жилище человека одинокого.
В тесноватой избе пасечника в самом деле не чувствовалось заботы об
уюте. Даже большая печь не была побелена и выделялась густыми коричневыми
пятнами глины, как загрунтованная малолитражка, покалеченная в дорожной
катастрофе.
- Ежели пожелаете, угощу чайком с такой травкой отменной, что
усталость как рукой снимет.
- Не откажусь. - Мазин присел к столу, покрытому голубенькой, в
цветочках клеенкой.
- Сию секунду.
Демьяныч отворил дверцу настенного шкафчика, на которой была
приклеена вырезанная из журнала фотография улыбающегося космонавта
Поповича, достал две пачки с чаем, ловко смешал в заварном чайнике и
поставил его на раскаленную плиту.
- Настояться требуется, - пояснил он. - Раздевайтесь пока. У меня не
замерзнете. Сам стынуть не люблю.
Теплая крестьянская изба и основательный старик, такой далекий от
невероятной реальности щегольской дачи с гаражом и мансардой, где лежал
труп человека, прожившего жизнь в столичной суете, действовали
успокаивающе. Не хотелось уходить, разыскивать подозрительного невропата
Валерия, выуживать по крохам детали истины, восстанавливая мрачные
обстоятельства человеческой смерти. Хотелось спокойно прихлебывать вкусный
чай и толковать о повадках пчел.
Однако Демьяныча интересовало другое.