"Павел Александрович Шестаков. Остановка (Повесть) " - читать интересную книгу авторане украшательская симметрия, а своего рода хронология. Слева, почти в
углу, был запечатлен очень молодой человек в погонах вольноопределяющегося. "Вольнопер" был снят в пояс, рука лежала на эфесе шашки. Рядом висело еще несколько снимков из той же эпохи - мужчины в сюртуках и подкрученных вверх усах, дамы в широкополых шляпах. Потом с фотографий исчезли паспарту, бумага стала попроще и потоньше, вместо благородной тонированной желтизны появились желтые пятна фотобрака. Изменилась и одежда людей на снимках, теперь они были одеты в косоворотки, простые пиджаки, повязаны были косынками. Вместо крупных планов запестрела массовка - группы на фоне зданий, гор, на морских камнях, на демонстрации под полотнищами с лозунгами. Некоторые снимки мне хорошо помнились, особенно высокая девушка в длинной юбке с санитарной сумкой через плечо вместе с людьми, перехваченными пулеметными лентами. Узнать девушку было нетрудно, даже юбку Полина Антоновна и сейчас носила похожую, будто дерзкие моды целого полувека прошли мимо, не коснувшись ее. Помнил я и еще одну фотографию - три молодых человека, положив руки на плечи друг другу, улыбались бездумными улыбками безмятежной юности. В центре парень в гимнастерке, облегающей ладную крепкую фигуру, а по бокам двое в пиджаках со вздутыми ватой плечами, в широких расклешенных брюках - Михаил, Сергей и я... Эту фотографию я только помнил, на стене ее давно не было, Сергей снял после смерти Михаила. "Повеселились", - сказал он тогда и убрал фото. Мне казалось, что я его понял. В самом деле, неуместно как-то Но я не думал, что убрал он снимок навсегда. Все-таки момент жизни был на нем зафиксирован, а со временем каждое ушедшее мгновенье свою ценность обретает, дороже становится... Но не теперь было об этом думать. - Вот, - продолжала между тем Полина Антоновна, вместе со мной глядя на фотографии, - никого больше нет. А сколько было... Родители, брат, муж, сын... Всех этих людей я никогда не видел. Даже сына и мужа, погибших в войну. Может быть, поэтому тетя Поля всегда представлялась мне старой девой, посвятившей жизнь заботам о Сергее. Но вот и им конец пришел, как и целой эпохе, отразившейся на стене. Эпоха эта изменила мир, все изменила, разве что комнаты и хозяйка ее не изменились, по крайней мере в моих глазах. Просторная комната казалась еще больше от предельно малого количества собранных в ней вещей. Так было и в прошедшие давно годы, так осталось и сейчас. Считается, что люди пожилые склонны накапливать лишнее. Но Полина Антоновна, почти не изменившись внешне, не изменила и привычкам. Впрочем, это скорее были не привычки, а принципы. Просторная комната, как я давно знал, отражала взгляды и убеждения целого поколения, а вовсе не ограниченность средств и возможностей ее жилицы. Убеждения эти были кратко и гордо сформулированы в свое время поэтом в знаменитых словах о свежевымытой сорочке. Не знаю, вспоминала ли эти строки Полина Антоновна, но жила она именно так. В комнате находились предметы только необходимые и самых простых |
|
|