"Павел Александрович Шестаков. Остановка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Вот видишь!
- ...но он не мог этого сделать, потому что розетка еле держится, и
отскочила бы, если ее не придерживать. А розетка тоже чистая.
- Слушай, ты меня разыгрываешь! Хочешь спровоцировать на детективные
домыслы и посмеяться? Пожалуйста. Он был в перчатках.
- Еще достаточно тепло, и мужчины перчатки не носят. А некоторые
женщины надевают.
- Теперь таинственная незнакомка?
Мазин поднял руки.
- Все, все. Виноват. Больше не буду. И так заморочил тебе голову.
Иногда возникает такое желание - послушать здравомыслящего человека.
Спасибо. Ты прав, и эксперты в таких случаях не ошибаются. Мне, во всяком
случае, здесь делать нечего. Аберрация. Вместо причины преступления, кое
не обнаружено, ищу причину инфаркта. Может быть, потому, что с самим домом
у меня связано чувство поражения, первой неудачи...
- Даже поражения?
- Именно. И тебе эта история известна. Помнишь, там, во дворе, убили
вашего однокурсника?
- Еще бы! Михаила. Он был наш друг, не просто однокурсник.
- Вот как? А я принимал участие в расследовании. Еще практикантом.
Конечно, ответственности большой не нес, но ведь мнил себя пинкертоном. А
получил щелчок по носу. Убийцу-то не нашли.
- Амнистированный подонок убил проездом. Ищи-свищи...
- Так и сочли. Но это же не оправдание.
- Разве все преступления раскрываются?
- Нет, - сказал он жестко. - И у меня эта неудача не единственная. Но
я утешаться такой мыслью не могу. Мне слова "куда смотрит милиция?" -
поперек горла. Вот так...
И он провел ладонью у шеи.
- Ну, это постановка вопроса обывательская, куда смотрит...
- Когда со стороны судачат. А если мать спрашивает, жена, сын?..
Того, кого потерпевшим называем...
Я не ожидал такой горячности.
- Послушай, Игорь. Но ведь человек привыкает к обстоятельствам. Да и
в литературе, в кино, на телевидении, там же сплошь и рядом следователь с
преступником беседует...
- По душам?
- Вроде того. И в самом деле, не можешь же ты каждого преступника
ненавидеть? Дау тебя никаких нервов не хватит в личные с ним отношения
вступать.
Мазин поостыл.
- Я зло не терплю, а особенно подлость, - сказал он, не повышая
больше голоса. - Подлость за то, что остается часто неподсудна.
Наш разговор, взявший было детективный крен, качнулся в сторону
философского отношения ко злу, но Мазин, как видно, не особенно любил
распространяться на общие темы, и разговор выровнялся, пошел о предметах
обычных - общих знакомых, пролетевших годах и тому подобном. Короче, в тот
осенний чистый вечер ни морж, ни плотник не поймали ни одной устрицы.
Неподвижные ракушки остались на берегу, а мы, подышав воздухом, вернулись
в город. Я, собственно, и не придал особого значения той части разговора,