"Павел Александрович Шестаков. Остановка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

убыстряющих движений вагонов проплыли мимо в неглубокой лужице на
асфальте, и путь освободился для следующего состава, а я воспользовался
этим и, нарушив правила, напрямую, через вздрагивающие еще рельсы зашагал
к вокзалу, чтобы оформить остановку. Процедура оказалась
непродолжительной. Оставалось поставить чемодан в ячейку автоматической
камеры хранения, и с необходимыми хлопотами было покончено.
Телефон Сергея был из легко запоминающихся, четыре последние цифры
шли по нисходящей: сорок три - двадцать один, а две первые соответствовали
нашему с ним году рождения. И все-таки, набрав номер в кабине
телефона-автомата, я подумал, что ошибся, ибо голос, ответивший: "Вас
слушают", - был незнакомым, слишком молодым для Сергея, а главное, с той
деловой, предупредительно служебной интонацией, с какой отвечают не по
домашним телефонам, а из учреждений. К сожалению, не всегда.
- Простите, кажется, я ошибся.
Я неуверенно назвал номер.
- Да, это квартира Звенигородцева. Кто вам нужен?
"Личный секретарь, что ли?" - подумал я иронично, однако, несколько
сбитый с толку, помедлил с ответом.
- Кто вам нужен? - повторила трубка.
- Сергей Ильич.
Теперь помедлил мой собеседник.
- Прошу прощения, кто его спрашивает?
"Ого! Без доклада не входить?.."
- Моя фамилия Крылов.
- Сергей Ильич к телефону подойти не может.
- Как жаль! Я, собственно, к нему приехал. Его нет дома? Или...
неужели болен? Я его старый друг.
В квартире снова помедлили.
- Не хочется вас огорчать, но Сергей Ильич умер.
- Умер?!
Я оторопело смотрел через стекло на привокзальную площадь. Неяркое
солнце неторопливо подсушивало следы утреннего дождя.
- Да, скончался, - подтвердил невероятное голос в трубке.
- Когда это случилось?
- Сегодня.
"Значит, я еще увижу его".
- Я сейчас приеду!
- Пожалуйста.
Через час я стоял у окна на четвертом этаже высокого дома,
построенного в начале века в стиле "модерн", который так быстро
превратился в образец старомодности, и смотрел вниз, во двор. Как бы по
контрасту с претенциозным "модерном", дворы в таких домах было принято
называть "колодцами", вкладывая в это понятие безрадостные ассоциации с
сыростью, полумраком и теснотой. Однако сейчас, когда небо ярко светлело,
двор выглядел совсем не уныло. "Колодец" наполнял прозрачный осенний
воздух, в верхних этажах поблескивали стекла окон, заключенных в
причудливые старинные рамы, серые стены были недавно обновлены и не пугали
извилистыми трещинами и отошедшими от каменной кладки толстыми слоями
тяжелой штукатурки, на которые я всегда опасливо косился, проходя этот
двор.